"Наша общая победа": воюющие на стороне Украины чеченские добровольцы – о падении Асада

Падение режима Асада в Сирии в северокавказском сегменте соцсетей многие приняли с энтузиазмом: на смену довлеющим к шиитскому Ирану алавитам к власти в арабской республике пришли сунниты – религиозное большинство как в самой Сирии, так и на Северном Кавказе. Противники перемен говорят, что ничего хорошего от захвативших власть силой повстанцев ждать не стоит: лидер пришедшей к власти группировки "Хайят Тахрир аш Шам" Абу Мухаммад аль-Джулани все еще разыскивается США, а возглавляемая им организация объявлена террористической в Штатах, Турции и России.

Многие воюющие на стороне Украины добровольцы из Чечни ранее участвовали в сирийском конфликте. Редакция Кавказ.Реалии обсудила с ними, насколько они довольны падением режима Асада и считают ли это личной победой.

Саид, после второй чеченской войны уехал в Сирию, сейчас воюет на стороне Украины

– Мы очень обрадовались, когда узнали, что повстанцы начали давить войска Асада, и теперь, когда они победили. Диктатор мучил людей, ущемлял права суннитов. Случалось, что их детей не пускали в школу, не брали их на работу в учреждения. Из-за дискриминации они находили работу в основном в сельском хозяйстве, в поле, брались за тяжелый физический труд.

Многих бросали в тюрьмы за религиозные и политические взгляды. Это тысячи людей, родственники до сих пор ищут узников. Я видел тех, кто прошел эти тюрьмы, – они показывали следы пыток. Пока сам не увидел, думал, что только у Кадырова в Чечне такие пытки бывают. Людям ломали кости, позвоночник заключенному могли сломать. Так что я был очень рад, когда Асад проиграл.

Произошедшее в Сирии нас очень вдохновляет, потому что Путин такой же диктатор, как Асад, и также мучает людей. Его войска бежали из Сирии, мы хотим прогнать их и из Украины.

Я не знаю лично [лидера "Хайят Тахрир аш-Шам"] Абу Мухаммада Аль Джулани, но один раз я столкнулся с его отрядами – в то время ХТШ еще не существовало. Моя группа была дислоцирована в районе Алеппо, когда началось наступление войск Асада и России. Один из моих людей очень переживал, хотел вывезти семью из опасного района. У нас не было никаких контактов с другими группами, но мы знали бойцов, воевавших под командованием Джулани. У них были связи с повстанцами. Мы попросили помочь. Они выходили со своей колонной и согласились вывезти и наших людей. Больше ничего общего у нас с ними не было.

Тогда ИГИЛ (рядом стран признана террористической организацией. – Прим.ред.) набрало силу в Сирии, но Джулани не слушал приказов от их руководства и всегда действовал по своему плану. Я с отрядом принял решение покинуть Сирию после того, как на фронте окончательно наступил хаос. Те мусульмане, кто раньше были дружным единым целым, начали сбиваться в группировки и убивать друг друга. Даже свои могли ударить ножом в спину, для них стало главным смыслом кого-то убивать.

Это была настоящая мясорубка, я не захотел в этом участвовать. Все больше чеченцев начали вступать в ИГИЛ, меня это шокировало. Я говорил им: "Вы что, сошли с ума? Это не наши методы!" Мне до этого ни разу мусульмане не надевали наручники. Но там это случилось.

Мы поехали с членами гуманитарной организации, чтобы вытащить из сложного участка одну из наших групп. Нас остановили и чуть не убили повстанцы, приняв нас за членов ИГИЛ. Они надели на нас наручники, и мне чудом, через переводчика, удалось доказать, что я свой и сам выступаю против "Исламского государства". Оставаться там было бы самоубийством.

Я думаю, из Украины мы тоже помогли повстанцам в Сирии.
Они воспользовались ослаблением России и рассудили, что у Путина не хватит сейчас сил на второй фронт. Все силы брошены сюда, и нам приходится тяжело.

Здесь, в Украине [везде] эти беспилотники, дроны, которые производит, наверное, половина всех российских фабрик. Такого я в жизни не видел. Шагу не ступишь: надо одновременно контролировать, что наверху с неба летит и что лежит на земле, куда наступить, и чтобы по бокам не прилетело.

Здесь тяжело, но я бы не хотел назад в Сирию. По моим данным, в Сирии почти не осталось чеченцев, только несколько маленьких групп по 3–5 человек.

Я в Чечню хочу. Жду, что вот-вот будет бунт в России, и тогда мы сможем вернуться на свою родину.

Ахмед, боец воюющего на стороне Украины чеченского подразделения

– В начале нынешнего переворота в Сирии Россия пыталась растягивать свои ресурсы, бомбить силы повстанцев с воздуха, но быстро стало понятно, что этого недостаточно, а переброска более серьезных сил создаст уязвимость. Россия создала этот конфликт на Ближнем Востоке своими руками, поддержав "Хезболлу" (признана в США террористической. – Прим.ред.) и другие террористические группировки, а также Иран. Этим удалось отвлечь от Украины внимание Запада. Россия привыкла доминировать, используя противоречия между региональными игроками.

Но сейчас ее противники сделали ход конем, направив усилия суннитов и Турции против шиитских сил. Да, я уверен, что ХТШ не преуспела бы без поддержки Турции и Украины. Америка уже намекает России, что надо идти на уступки в Украине и перестать поддерживать врагов Израиля.
То, что завоевал ХТШ в Сирии, останется за ним, у России нет прежнего влияния и больше нет сирийского плацдарма. Стремительность событий пока не дает оценить последствий целиком.

Всё сейчас зависит от того, как договорятся на высшем уровне.
Сильная сторона ХТШ в том, что ее бойцы, коренные сирийцы, идейно замотивированы. Харизматичность аль-Джулани и миролюбивая позиция к простым жителям привлекает под его начало все больше сторонников. В будущем возможны их столкновения с Турцией, если новые власти Сирии предпримут шаги против договоренностей.

Военная ситуация в Сирии играет на руку Израилю, и хотя прямые договоренности невозможны, "Хезболла" – общий враг, до этого была ослаблена Израилем в предшествующие событиям месяцы и уже не создала противодействия повстанцам. Сейчас Израиль тоже использует этот момент, чтобы нанести удар в Сирии, и активно бомбит склады с оружием.

Не стоит забывать про Иран. Ему не удалось удержать одновременно и Сирию, и Ливан. Интересно, с кем он будет договариваться сейчас.

Что касается ИГИЛ, то от него осталось лишь название. Он утратил боеспособные силы, сдавшись в борьбе с различными противниками, включая сирийскую армию, курдов и международные коалиции. Несмотря на попытки возрождения отдельных ячеек, ИГИЛ больше не представляет собой серьёзной угрозы на территории Сирии.

Раньше Сирия была поделена на зоны влияния между Россией, контролирующей ключевые города, Турцией (Идлиб и буферные зоны) и Америкой, поддерживающей курдов. Оказалось, что за одну неделю баланс сил полностью перевернулся. Все это понять на самом деле не так уж и сложно.

Для меня, как выходца из Чечни, основной враг – это Россия. Именно её действия на протяжении многих лет создают угрозу и нестабильность в регионе, а также в мировой политике в целом.

Еще одна боль для чеченцев – лагеря "Аль-Холь" и другие, где находятся в том числе женщины, жены членов ИГИЛ, "Джабхат ан-Нусра" (бывшая ХТШ. – Прим.ред.) и других, уже погибших или сбежавших. До их узников большим игрокам этой войны нет дела. Для них жизни жертв войны — это просто часть стратегического расчета.

Хамза, воевал на стороне вооруженных группировок в Сирии с 2016 года

Хамза уже несколько лет ищет свою жену. После взятия Алеппо он потерял своих товарищей по оружию и решил помочь оставшейся в Сирии супруге одного из погибших. При попытке бежать домой через Турцию они вместе попали в плен, и их разместили во временном лагере. Там они решили пожениться, заключив никях с местным имамом, оказавшимся среди пленных. После разгрома временного лагеря, где их содержали, его супруга исчезла. Сам Хамза сумел добраться до России, а оттуда отправился в Украину, где встретил российское вторжение в рядах добровольцев ВСУ.

– В Сирии [после взятия Алеппо] была такая неразбериха, что другого человека приняли за меня, и когда моя жена искала меня через чеченские и арабские чаты, кто-то ей ответил, что я сижу в тюрьме в Стамбуле и что я ранен. Она стала работать там в лагере – это огромная территория, целый город, – чтобы мне помочь. Но потом каким-то чудом я ее нашел в сети! Два года мы были на связи.

Она говорила, что охрана и проводники просят двадцать тысяч долларов за выход из лагеря и переход через границу. На турецкой стороне ее, скорее всего, арестовали бы. У нее было всего 800 долларов, которые она накопила, считая, что я в тюрьме.

Ей 52, она старше меня, в лагере обострились болезни. С ней в палатке были женщины из Турции и из Индии. Кроме соседок не с кем было общаться, никакой медицинской помощи, крайне мало лекарств.

Я знал, что она страдает: ее там иногда били подростки, дети местных женщин, выросшие на войне и одичавшие от скитаний и бомб. Работала там в парикмахерской, она умеет стричь и красить волосы, еще в Чечне научилась.

В 2022 году я нашел средства, чтобы вывезти ее из Сирии, и уже готовился отправить через знакомых людей, но она пропала со связи. Я ищу и до сих пор не знаю, что с ней. Слышал, что кого-то вывозили из лагеря, но куда? В тюрьму? В Турцию? В Африку, откуда шли деньги другим пленницам?
Сейчас в Сирии все ищут своих близких, надеются, что пропавшие дорогие им люди пережили правление Асада.

Бегут сейчас те, от кого раньше убегали мы. Я ругаю себя, что не остался тогда любой ценой в Сирии, а уехал один. Я потерял жену, которой пообещал защиту. Поэтому я пока не чувствую победу.

Ислам (имя изменено), участвовал в Сирийской войне с 2013 года

– Безусловно, это наша общая победа, ведь мы туда поехали в первую очередь помочь сирийцам в войне против тирании, и сегодняшний результат – это то, что было нужно в первую очередь. А остальные надежды второстепенны.

Причины быстрого бегства сирийской армии – в затяжной войне, в том, что их союзники – Иран, Россия, "Хезболла" – оказались именно в этот момент не готовы к активным действиям вследствие событий последних месяцев.

Это в 2013–2014 годах активное участие Ирана, "Хезболлы" и России спасло диктатора, но внутренние междоусобицы было уже не остановить. Аль-Джулани был сначала популярен в основном у молодёжи, салафитов, но постепенно становился все более известен среди других возрастов – по мере разочарования в группах, в которых люди видели несправедливость и корысть лидеров.

Сейчас я и все мои бывшие однополчане ощущаем праздник, эйфорию, но мы немного настороженны и ждем: как будет реагировать Запад? Я уверен, что новая власть готова учитывать права и свободы граждан, в том числе и религиозные. Это видно с первых дней наступления и обращения Джулани.

Справедливость под властью радикалов?

Уже десять с лишним лет идеологически мотивированные люди с Северного Кавказа тянутся в Сирию как к месту "главного джихада", однако далеко не факт, что они же со временем будут рады нынешней победе повстанцев, отмечает в беседе с редакцией правозащитник и член совета центра "Мемориал" Александр Черкасов.

"Для них могут быть важны детали, которые второстепенны для нас. Это мусульмане, убежденные, что исповедуют ислам "времен пророка и праведных предков". Им бывает важно точное соответствие их действий канону. Считают ли те, кто присягнул на верность "Исламскому государству", в числе которых и сторонники "Имарата Кавказ", что цели их борьбы в Сирии теперь достигнуты? Риторика аль-Джулани иная, чем у ИГ", – отмечает собеседник.

Сейчас трудно сказать, в какой степени победители, которые не тождественны международной террористической организации "Исламское государство" недавнего извода, соответствуют "понятиям" северокавказских салафитов, продолжает он. Всегда после победы возникает "разборка" в рядах победителей, отмечает Черкасов, а ХТШ – адаптирующееся к обстоятельствам течение, которое в первые же дни восстания ухитрилось договориться с алавитами (религиозное меньшинство в Сирии, к которому принадлежит Башар Асад – Прим. ред).

"С точки зрения внутренней ситуации в Сирии их лидер оказался идеологически весьма мобилен. Тем интереснее наблюдать, что будет дальше", – подчеркивает правозащитник.

Директор центра научных исследований внутриконфессиональных конфликтов на Северном Кавказе на условиях анонимности отмечает негативное влияние войны в Сирии для тех, кто подался туда в 2012–2013 годах, поддавшись пропаганде о материальных и духовных благах на захваченных ИГИЛ территориях.

"Радикализация коснулась и мужчин, и женщин. Больше всего людей в Сирию уехали из Дагестана, потому что он просто больше на населению, чем Ингушетия или Чечня. Мы проводили количественное исследование и старались адаптировать вернувшихся в Россию снова к мирной жизни. Министерство труда Дагестана поддерживало проект", – рассказывает она.

Часть кавказских женщин – жен бывших участников ИГ – остались в сирийских тюрьмах и лагерях беженцев типа "Аль-Холь", которые крайне трудно покинуть, отмечает собеседница. При этом далеко не все женщины ехали в Сирию с мужьями: некоторые, наоборот, в поисках лучшей жизни бежали туда от супругов или из вполне благополучных семей, продолжает исследовательница.

"Они быстро проникались идеей всеобщей справедливости и надеялись встретить ее под властью радикалов, покинуть "кафирский мир". Кроме того, им обещали социальные выплаты. И действительно, первые смельчаки получали пособие и жилье – освобожденные беженцами от ИГИЛ квартиры. Но поток благ быстро иссяк. Да и это было против ислама: нельзя захватывать чужой дом, тем более мусульман, и жить в нем", – отмечает она.

Только 30 процентов из вернувшихся участников реабилитации вернулись к повседневной жизни, продолжает собеседница. Остальные так и не снизили градус радикализации, и это отражается на воспитании детей: "Я наблюдала случай, когда мальчик получил ранение в спину и остался прикованным к кровати на всю жизнь. Его мама в тюрьме в Сирии, отец, который его забрал, работает на выезде, а в Дагестан приезжает лишь на выходные. Мачеха не ухаживает за ребенком, так как 16 лет по исламским канонам – взрослый мужчина и ей нельзя к нему прикасаться".

Опрошенные исследователями женщины по возвращении из Сирии рассказывали, что не представляли, на что идут: лишения, нищета, плен, жизнь под бомбами, заключает исследовательница.

• Вооружённые группировки, оппозиционные правительству Башара Асада, активизировались в Сирии в конце ноября. Они заняли несколько крупных городов. В ночь на воскресенье, 8 декабря, повстанцы объявили, что столица Сирии Дамаск перешла под их контроль. Президент Сирии Асад бежал из страны и получил убежище в России. Лидеры повстанцев обещают сформировать новое правительство путём выборов.