В Краснодаре группа из примерно сотни задержанных российских военнослужащих устроила бунт. Семерым удалось бежать: четверых вскоре задержали, трое до сих пор в розыске. Сайт Кавказ.Реалии разбирался, что известно о массовой попытке побега российских военных в тылу.
Инцидент произошел в ночь на 19 апреля. По сообщениям из разных источников, около ста военных, подозреваемых в самовольном оставлении армейских частей или мест несения службы, прорвались через ограждение на территории комендатуры Краснодарского гарнизона. Она расположена вместе с военной частью №40304 на Третьей Трудовой улице на севере города. В районе ввели усиленные меры безопасности: перекрыли движение, полицейские начали досматривать автомобили.
Вырваться за пределы комендатуры удалось семерым, сообщил предположительно связанный с силовиками телеграм-канал Baza. По данным ресурса, четверых военных вскоре задержали, судьба троих остается неизвестной. Местные журналисты опубликовали ориентировки на них. Как выяснила "Медиазона", на снимках изображены 39-летний уроженец Камчатского края Алексей Гирев и 37-летний Игорь Леонов из Адыгеи. Гирев ранее был судим и фигурировал в базах розыска МВД как обвиняемый в угоне автомобиля, Леонов – по делу о самовольном оставлении части.
Цель – отправить человека обратно на фронт любыми правдами и неправдами
Почти сразу после того, как появились первые сообщения о попытке побега, активисты "Антивоенного комитета Кубани" заявили, что силовики звонят администраторам местных телеграм-каналов и "просят держать тишину в эфире". Официальные структуры – Минобороны, МВД, региональные власти – ситуацию не комментируют. Финансируемый Кремлем телеканал RT сообщил, что в полиции "проверяют информацию".
Причиной попытки побега стали условия содержания, рассказали изданию ASTRA родственница одного из военных и адвокат, представляющий интересы еще двоих. По их словам, десятки человек месяцами живут в палатках прямо на территории комендатуры – в том числе в зимние месяцы.
"То есть, когда были морозы… они были в палатках. Они там все пьют, моего мужа три недели назад там избили, он был весь синий. Я требовала снять побои – ничего, никакого разбирательства", – рассказала собеседница "Астры".
По ее словам, муж в декабре проходил реабилитацию дома после восьми контузий. В Краснодар он поехал вместе с женой, когда уже ей пришлось восстанавливаться после микроинсульта. В городе мужчину задержали, обвинили в самовольном оставлении части и закрыли на территории комендатуры. Позже его перевели в психиатрическую больницу, где поставили диагноз и присвоили категорию "ограниченно годен". Уголовное дело против него закрыли еще в апреле, но домой он так и не вернулся.
Супруга военного убеждена, что бунт произошел в том числе из-за коррупции: "Некоторых отпустили за деньги. И они не вернулись вовремя (вероятно, на построение. – КР). И парни подняли бунт. На каком основании кого-то отпускают, у кого есть деньги? У нас, например, денег нет… Я знаю, что там некоторые вообще содержатся с категорией "Д" (не годен к военной службе. – КР), а у кого-то нет глаза, у кого-то – конечностей".
Адвокат, комментировавший ситуацию на условиях анонимности, подтвердил, что некоторые задержанные находятся в лагере более полугода.
"Да, они живут в палатках. На улице. Их кормят. У них есть туалет на улице обычный, душ. Находятся они за сеткой рабица. За сетку они не выходят, утром у них построение. Вечернее построение. Все. То есть, это более ста человек, которые ничего не делают", – рассказал юрист изданию ASTRA.
В "Антивоенном комитете Кубани" в беседе с сайтом Кавказ.Реалии подтвердили, что ранее получали сигналы о содержании в Краснодаре так называемых "СОЧников" – военнослужащих, самовольно оставивших часть, – но точное место оставалось неизвестным. Сейчас, отмечают в объединении, в городе усилен контроль на выездах, силовики выборочно досматривают легковые автомобили и автобусы.
Активисты подчеркивают: принуждение к возвращению на фронт – в том числе через удержание – в регионе носит массовый характер. Среди новых практик – возвращение на войну бывших бойцов ЧВК "Вагнер", уже покинувших зону боевых действий.
Бардак, заточенный на уничтожение людей
Правозащитник Иван Чувиляев из "Идите лесом" (этот проект помогает избежать призыва на войну против Украины и оказывает поддержку военным, решившим покинуть армию) считает, что случай в Краснодаре – не исключение, а отражение масштабной и системной практики.
По его словам, о подобных попытках побега становится известно лишь в редких случаях – когда речь идет уже об открытом инциденте и реакция властей неизбежна. Но до этого момента – у каждого беглеца за плечами целая цепочка событий: уход с фронта, месяцы в бегах по России, задержание, обвинение в дезертирстве и отправка в СПСОЧ – специальный пункт содержания солдат, обвиненных в самовольном оставлении части или места несения службы. Таких структур формально не существует в законе – они создаются на базе обычных воинских частей по приказу командования.
"Делами дезертиров занимается военная прокуратура, у которой нет своих СИЗО или тюрем. Им нужно где-то держать большое количество людей. Ради этого начали выделять целые военные части – как в Новосибирске, где закрыли этаж и набили туда задержанных. В Краснодаре, судя по всему, на это отдали всю часть. Они сидят набитые, как селедки в бочке, и ждут, когда закончится следствие", – говорит Чувиляев.
Если им прикажут расстреливать, как в 1937 году, будут расстреливать
Он отмечает, что уголовные дела о самовольном оставлении службы это в первую очередь инструмент давления, а не реального наказания. Солдату предлагают сделку: вернуться на фронт – и дело якобы замнут. Если он отказывается, дело продолжают вести, иногда по полгода или дольше – до приговора.
"Надо понимать цель – отправить человека обратно на фронт любыми правдами и неправдами. Никто не хочет, чтобы человек получал реальный срок и ехал в колонию, это никому [в российской армии] не нужно, просто невыгодно. Поэтому часто дают условные сроки, хотя статья позволяет аж до 15 лет", – указывает правозащитник.
Правовых норм, которые бы регулировали условия содержания таких задержанных, по словам Чувиляева, попросту нет: "Это абсолютный произвол. До войны не было такого количества дезертиров, и никто не прописал, что с ними делать. Инфраструктура дырявая, люди сбегают из воинских частей, на стадиях задержания или следствия и даже после суда. [В практике проекта "Идите лесом"] был случай, когда дезертир сбежал второй раз, потому что суд дал ему колонию-поселение, а туда надо ехать своим ходом. Он, естественно, пошел не на вокзал, а домой – паковать чемоданы, уезжать из страны".
Коррупция, по словам собеседника, остается неотъемлемой частью армейской системы. Командиры "берут на лапу", отбирают у военных единовременные выплаты за подписание контракта – якобы "в пользу общака", за деньги обещают отпуска или нужные диагнозы.
"Но брать-то берут, а результата может и не быть, – говорит Чувиляев. – Командиры в выгодном положении: солдат не пойдет жаловаться, что заплатил, но не выбрался. Ему не до справедливости – он хочет выжить".
Ужесточение условий содержания для так называемых СОЧников – это попытка "законопатить дыры", из которых дезертиры снова и снова ускользают, продолжает Чувиляев. Но сами цели репрессивной системы при этом не меняются, поэтому побеги будут повторяться – пока у военных есть хоть какой-то шанс.
"Если раньше это был бардак, где можно было затеряться, бегать от военкомата, то сейчас это кровавый бардак, заточенный на уничтожение людей. Это не тот бардак, который помогает избежать гибели. Наоборот – это взбесившаяся мясорубка, которая всех перемалывает", – заключил эксперт.
Случай в Краснодаре стал ожидаемым продолжением происходящего в армии, соглашается правозащитник Сергей Кривенко, руководитель проекта "Гражданин. Армия. Право". По его словам, о масштабах самовольных уходов свидетельствуют данные, ставшие известными благодаря утечке с закрытой коллегии Минобороны. В документах говорится о 50 тысячах военнослужащих, покинувших свои части в 2024 году без разрешения. Против 20 тысяч из них были возбуждены уголовные дела – по статьям о самовольном оставлении части, дезертирстве и отказе выполнять приказы.
Оставшиеся 30 тысяч, уточняет правозащитник, – это те, с кем "еще работают": кто-то продолжает скрываться, кто-то погиб, кто-то попал в плен.
Если считать от всей численности армии, которая сейчас составляет около полутора миллионов человек, цифра может показаться небольшой – до пяти процентов. Но если учитывать только тех, кто задействован в войне, а это, по словам Кривенко, 400-500 тысяч военных, – выходит около десяти процентов.
"И тенденция нарастает, особенно с 2022 года, когда после мобилизации запретили увольнения", – отмечает собеседник. Он напоминает, что, по подсчетам "Медиазоны", к концу прошлого года было возбуждено уже 16 тысяч уголовных дел по статьям 332 ("Неисполнение приказа"), 337 ("Самовольное оставление части или места службы") и 338 ("Дезертирство").
Одновременно, отмечает правозащитник, добиться реального срока по таким делам крайне сложно. Военное руководство чаще всего предпочитает не доводить разбирательство до суда, чтобы быстрее вернуть солдата на фронт.
"Поэтому наши адвокаты сейчас помогают людям именно добиваться возбуждения уголовных дел и получать по ним реальные сроки. Ведь даже если дело заведено, часто дают условный срок, и тогда человека не увольняют из армии, а снова отправляют на войну", – объясняет Кривенко.
Управление сохраняется угрозами, деньгами и скотским отношением
Большинство таких историй, добавляет он, касается как мобилизованных, так и контрактников – нередко тех, кто подписал соглашение под давлением или в эмоциональном порыве.
Сбежавших военных, которых задерживают, как правило, содержат прямо на территории воинских частей – формально до приговора это не противозаконно, утверждает Кривенко. Но условия, в которых они находятся, он называет "ужасными" – либо из-за организационного бардака, либо из-за отношения командиров.
"Для них это не свои. Это пушечное мясо, которое нужно отправить обратно на фронт. Насилие в такой системе – просто способ это сделать", – объясняет он.
По словам Кривенко, пока остаются работающими хоть какие-то государственные институты, военные и их семьи должны ими пользоваться: "Нужно жаловаться – в прокуратуру, Следственный комитет, губернаторам. Даже если человек совершил преступление, это не повод держать его в нечеловеческих условиях. Надо добиваться возбуждения дела, требовать реального срока, искать адвокатов и правозащитников".
Собеседник напоминает, что военнослужащие и их родственники могут обращаться за юридической консультацией в проект "Призыв к совести". Сделать это можно через телеграм-бот.
На вопрос, помогают ли подобные методы комплектования армии ее эффективности, Кривенко отвечает: командиры просто выполняют план.
"Если им прикажут расстреливать, как в 1937 году, будут расстреливать. Главное – отчитаться, что отправили как можно больше людей на фронт. На здоровье никто не смотрит… Управление [войсками] сохраняется угрозами, деньгами и таким скотским отношением, но система еще держится. Когда у военных не остается других способов противостоять произволу, остается только побег или бунт", – заключил Кривенко.
- Украинские спецслужбы совместно с воюющим на стороне ВСУ ичкерийским батальоном провели операцию, в ходе которой переправили через линию фронта двух российских бойцов чеченского происхождения. Это не единственный случай перехода кадыровцев на сторону Украины. Но многие перебежчики предпочитают сохранять анонимность, опасаясь мести их семьям, оставшимся на родине.
- Больше тысячи военнослужащих из волгоградской 20-й гвардейской мотострелковой дивизии объявлены в розыск за самовольное оставление части или дезертирство. Состоящие в ней мобилизованные жаловались на отправку без подготовки в "мясные штурмы". Сайт Кавказ.Реалии рассказывает, что известно об этом подразделении.
Форум