Эту статью можно прочитать и на чеченском языке

Заключенные женской тюрьмы "Русафа" в Ираке, среди которых около 30 уроженок Чечни, Дагестана, Ингушетии и Кабардино-Балкарии, объявили голодовку с требованием пересмотра дел. Редакции Кавказ.Реалии удалось связаться с их родственниками и самими осужденными. Большинство из них находится в "Русафе" шестой год, отбывая наказание по террористическим статьям. Своим основным требованием женщины назвали возвращение в Россию.

В настоящий момент в тюрьме "Русафа" содержится более 400 женщин из разных стран, включая Россию, страны Центральной Азии, Беларусь, Украину, также Францию, Турцию, Швецию и Германию. Акция началась с того, что несколько заключенных из России, Беларуси и Таджикистана объявили голодовку.

На следующий день информация о забастовке распространилась по всей тюрьме, и вскоре к ним присоединились другие иностранки – сначала женщины из постсоветских республик, а затем уроженки Турции, сообщила научная сотрудница Гарвардского университета, автор книги "От борцов за свободу до джихадистов. Людские ресурсы негосударственных вооруженных формирований", доктор наук по военной политологии США Вера Миронова.

В двухнедельной голодовке, помимо уроженок Северного Кавказа, принимали участие гражданки Азербайджана, Турции, Беларуси, Таджикистана, Узбекистана, Кыргызстана, Казахстана и Украины. В обращениях, распространяемых в телеграм-каналах, участницы акции заявляли о необоснованных обвинениях, формальном рассмотрении дел, а также о том, что им не были предоставлены квалифицированные переводчики и адвокаты.

8 мая в одном из телеграм-каналов, освещающих акцию, появилось сообщение о приостановке голодовки. Авторы канала заявили о временном прекращении протеста.

"Директриса заявила, что если не будет приостановлена голодовка, будет запрещен вход консулам России. А если мы приостановим голодовку, то в четверг или воскресенье в тюрьму зайдут дипломаты", – говорится в посте.

"Не по своему желанию"

Брат одной из заключенных багдадской тюрьмы "Русафа" Мурад И. (имя изменено в целях безопасности. – Прим. ред.), утверждает, что на территорию Сирии она попала не по своему желанию и отношения к экстремизму не имеет. По его словам, из Дагестана родственница отправилась в Турцию, чтобы встретиться там с дядей и двоюродными братьями, которые могли бы повлиять на ее мужа, оставившего ее беременную без денег и помощи. Однако на турецко-сирийской границе она попала в плен.

"Очень большие деньги отдали, чтобы дядя смог ее оттуда забрать. Так она оказалась в Сирии. А потом погиб старший брат, затем младший, дядю расстреляли. Моя сестра с детьми оказалась сначала в плену, а потом и в иракской тюрьме", – говорит собеседник редакции.

Со слов сестры Мурад добавляет, что судебный процесс в Ираке проходил в непонятном для обвиняемых порядке, а приговоры, по его оценке, выносились необоснованно.

"Когда их привели, то они, конечно, понимали, что это их судят. Но как? У них не было ни адвокатов, ни нормального переводчика, вообще никого не было, кто бы мог им объяснить, что происходит. Сестра рассказывала, что приговоры раздавали без разбору. Кому-то дали пожизненное, другим по 20 лет заключения, нескольких женщин казнили. И вообще непонятно, от чего это зависело", – рассказывает брат заключенной.

О формальном проведении судебного процесса, в разговоре с корреспондентом Кавказ.Реалии заявила и Амина Д. (имя изменено. – Прим. ред.) – мать заключенной в тюрьме "Русафа" жительницы Чечни. Собеседница не стала рассказывать о том, как ее дочь оказалась в Сирии, однако подчеркнула, что не верит в обоснованность предъявленных ей обвинений. По словам Амины, ее дочь не участвовала в боевых действиях, а до суда и заключения в багдадскую тюрьму полгода находилась в плену у незаконной группировки (мать не знает, какой именно).

"Их всех обвинили в терроризме. Какие боевые действия с детьми на руках?! Им штамповали эти сроки, заводили по 20 женщин с детьми, десять минут что-то быстро зачитывали – и вот вам по 15–20 лет, выходите. Без права на адвоката, без права на ответное слово. Их заставили подписать документы, обещали, что отпустят с детьми. Только потом все уже поняли, что подписали признание в участии в боевых действиях", – говорит мать осужденной.

Внуков Амины тоже вывезли из багдадской тюрьмы три года назад. Сейчас дети живут с бабушкой в Чечне, и, по словам Амины, очень скучают по матери. После майских праздников Амина планирует ехать в Москву, чтобы обратиться к уполномоченной по правам ребенка.

"Детей вернули нам, мы очень благодарны. Но они разлучены с матерью, они страшно скучают, плачут, снимают видео для мамы и все время переживают, что никогда ее не увидят. Вот мы хотим показать эти видео, поедем в Москву. Хотя мы уже в сотый раз туда поедем, но надо стучаться, чтобы нам помогли", – говорит Амина.

Работа по возвращению детей граждан России из зон военных конфликтов началась в 2018 году. За это время из Сирии и Ирака репатриированы 382 ребенка (из Ирака – 124, из Сирии – 258), все они находятся в семьях родственников и проживают в более чем 20 регионах России, сообщало госагентство "Интерфакс".

Амина и Мурад состоят в одной группе в мессенджере WhatsApp, где совместно с другими родственниками осужденных в Ираке на долгие сроки женщин пытаются как-то облегчить их содержание в тюрьме. По словам Мурада, вместе с родными заключенных, которые приехали в Москву из регионов Северного Кавказа, они обращались в комитет Красного Креста, где им помогли составить письма, которые были отправлены в министерство юстиции в Ираке. Также с помощью Красного Креста в тюрьму "Русафа" была отправлена гуманитарная помощь для заключенных родственниц.

"Настаиваем на свободе"

Мурад рассказал, что у заключенных женщин есть возможность общаться с родственниками благодаря телефону, купленному в складчину за взятку в 2000 долларов. Корреспонденту Кавказ.Реалии удалось связаться с сестрой Мурада И., заключенной тюрьмы "Русафа", ее имя известно редакции, но собеседница попросила не называть его. Брат называет ее именем, которое она взяла, находясь уже в Сирии, – Зара. Иракский суд приговорил Зару к 15 годам лишения свободы по двум статьям: незаконное пересечение границы и терроризм.

Собеседница сообщила, что, хотя протестующие женщины возмущены невыносимыми условиями содержания, отсутствием свиданий, лекарств и медицинской помощи, своим протестом они пытаются добиться не облегчения ситуации, как заявляют некоторые правозащитные организации, а возвращения домой.

"Мы уже не требуем для себя лучших условий в тюрьме, этого мы пытались допроситься все шесть лет заключения. Сейчас мы настаиваем на свободе, то есть на пересмотре приговоров, амнистии и депортации", – говорит Зара.

Также Зара подтвердила, что российские дипломаты ранее уже посещали протестующих в багдадской тюрьме. По ее словам, консул пытался убедить женщин прекратить голодовку, но не предложил никакой существенной помощи.

"Четвертый год без детей. Я не хочу вообще жить, честно говоря. Свобода или смерть", – сказала она в конце разговора с корреспондентом редакции.

Еще одна заключенная – уроженка Нальчика Айше, попросившая не называть ее фамилию, – подтвердила и реальность голодовки, и свое участие в ней. Она также находится в "Русафе" шестой год по обвинению в терроризме. Айше настаивает на несправедливости приговора и своем неучастии в террористических действиях. Однако рассказать свою историю журналистам она согласна только после освобождения из багдадской тюрьмы и возвращения в Россию.

"Возврат на родину не означает свободу"

Заявление осужденных о том, что на процессах не было переводчиков, опровергает доктор наук по военной политологии США Вера Миронова.

По ее словам, она лично принимала участие в нескольких судебных заседаниях в качестве переводчика. Основным же переводчиком процесса являлся профессор Иракского университета, русист, прекрасно владеющий русским языком.

Также Миронова, принимавшая участие в процессе как военный следователь, не считает вынесенные иракским судом приговоры необоснованными.

"Я присутствовала на всех судах. Да, они шли по пять-десять минут на каждую. Но какие там еще нужны были разбирательства, когда ответами на несколько вопросов все было доказано. Вопрос первый: "На что вы жили?" Ответ: "ИГ давали нам пособие $200 на человека". А это получение денег от террористической организации – равно членство в ней. Одного того, что они получали деньги от ИГ, уже достаточно для пожизненного срока в Ираке. Вопрос номер два: "Скажите, пожалуйста, а где вы жили, не на улице же вы спали?" Они говорят: "Нам дома дали, сказали: живите здесь". Следующий вопрос: "Как вы платили за аренду хозяевам?" Ответ: " Мы не платили аренду". А это незаконный захват жилья, что также является преступлением", – поясняет эксперт.

По мнению Мироновой, некоторые из заключенных женщин до сих продолжают поддерживать ИГ, используя контрабандные сотовые телефоны для распространения пропаганды и координации денежных переводов между членами группировки за пределами тюрьмы.

Требование освобождения находящихся в "Русафе" женщин Вера Миронова считает невыполнимым.

"Они все осуждены официально, у них есть сроки. И то, что женщины сейчас заявили: "Требуем отпустить", ничего не значит для судебной системы Ирака. Это физически невозможно в такой бюрократической стране, как Ирак, чтобы осужденного за терроризм вдруг выпустили. И непонятно, как это вообще должно происходить? Вот голодают россиянки, таджички, узбечки – их отпустить, а остальных, осужденных по такой же статье, оставить отбывать наказание? Это невозможно представить", – говорит Миронова.

Однако правозащитница Amnesty International Наталья Звягина находит требование об экстрадиции со стороны заключенных женщин логичным.

"Российские пенитенциарные условия трудно назвать курортными, но они в разы гуманнее ситуации в Ираке, где действительно сложнее получить медицинскую помощь и существуют проблемы с санитарией и материальным обеспечением", – поясняет правозащитница.

При этом она подчеркивает, что возврат на родину не означает для заключенных женщин свободу. Например, Amnesty International продолжает следить за судьбой бывшего узника Гуантанамо, осужденного в том числе по террористической статье, Расула Кудаева, который после возвращения в РФ продолжает отбывать приговор. Однако для женщин, приговоренных в Ираке к пожизненному лишению свободы, в РФ появляется надежда на замену приговора на 25-летний срок заключения, поскольку в России пожизненное заключение к женщинам не применяется.

"Но никаких оправданных перспектив на помилование или освобождение в таких обстоятельствах нет. Равно как и нет оснований ждать пересмотра дел на основании того, что у иракских адвокатов квалификация недостаточно высокая. Возможность размещения поближе к детям законом предусмотрена. Но она тем не менее ограничена наличием учреждений с соответствующими условиями содержания в их регионах", – отмечает Звягина.

Правозащитница также напоминает, что передача детей в Россию была уже серьезным улучшением ситуации в "Русафе", где в 2017–2018 году женщин содержали в неподобающих условиях вместе с детьми.

"Amnesty International добивается гуманизации условий содержания заключенных, которые не должны подвергаться невыносимым условиям и страданиям, за что бы они ни оказались в тюрьме", – подчеркнула она.

В первую очередь инициатива по возвращению заключенных должна исходить от российского руководства, убежден востоковед Руслан Сулейманов.

"Иракским властям, я думаю, нет дела до российских заключенных. Теоретически, если последует какой-то запрос из Москвы, Багдад, думаю, согласится – никакой ценности эти женщины для Ирака, очевидно, не представляют. В прессе были сообщения, что дипломаты РФ посетили россиянок в иракской тюрьме. Возможно, эта встреча как-то поможет сдвинуть вопрос с мертвой точки", – высказывает предположение эксперт.

В распоряжении редакции Кавказ.Реалии имеется ответ замдиректора департамента международного права и сотрудничества Минюста Дмитрия Бабекина на обращение одной из заключенных иракской тюрьмы о переводе в Россию для отбытия наказания. Из документа следует, что это возможно только при наличии гражданства РФ и постоянного проживания в стране.

В ноябре 2022 года после освобождения трех россиянок из иракской тюрьмы представитель главы Чечни в арабских и мусульманских странах Турко Даудов сообщил журналистам, что в тот момент в общей сложности в заключении в Ираке находились 63 гражданки РФ.

Точное число россиянок, находящихся на данный момент в женской тюрьме Багдада, подтвердить не удалось – запрос редакции Кавказ.Реалии в посольство России в Ираке остался без ответа. Министерство юстиции Ирака также не ответило на запрос.

• В Сирии и Ираке остаются тысячи российских граждан. В подавляющем большинстве это жены боевиков экстремистской группировки "Исламское государство" и их многочисленные дети. Многие женщины – уроженки регионов Северного Кавказа – последовали в Сирию за своими мужьями в 2013–2015 годах. Сайт Кавказ.Реалии рассказывал об их судьбах.
• Группировка "Исламское государство" (ИГ) признана террористической во многих странах мира, включая Россию.

Кавказ.Реалии в Телеграме

Читать

Приложение Кавказ.Реалии для вашего смартфона

Установить