Преподавателю английского языка из Ингушетии Еве Могушковой – 28 лет. Она – выпускница Южного федерального университета (ЮФУ), в прошлом сотрудница министерства финансов Ингушетии. Последний год трудилась в гимназии в Назрани.
С сентября учится в Ноттингемском университете на международной программе Chevening по своей специальности. Стать участником программы трудно – испытания выдерживают только 2% желающих. Ева стала вторым человеком из Ингушетии, кто успешно прошел конкурс.
В беседе с "Кавказ.Реалии" она рассказала, чего не хватает российским учителям и в чем особенность европейского образования.
– Программа Chevening рассчитана на людей, которые уже сформировались как личности. Необходим опыт работы от двух лет, требуется как-то состояться в профессии. Многие из учащихся уже семейные, и программа позволяет привезти с собой семью. Однако покрываются расходы лишь студента. Обучение длится год.
– Мотивация участников является важным критерием отбора. Какую заявили вы?
– Я обозначила проблему – у нас в республике отсутствует качественное преподавание языка. Я работала в нескольких школах, общаюсь с коллегами и изнутри вижу ситуацию. Результаты ЕГЭ по английскому это подтверждают.
Причина кроется в слабой подготовке кадров. Ежегодно университет выпускает десятки учителей, у которых нет дальнейшей языковой практики, работают "по накатанной".
Я объяснила комиссии, что хочу создать платформу для профессиональной подготовки учителей английского. Однако мой уровень пока недостаточен, чтобы готовить преподавателей. И если я получу недостающие знания, то сумею реализовать проект.
Chevening дает три в одном: уровень языка, методику преподавания, возможность путешествий по Великобритании.
– Что за платформу вы хотите создать?
– Начну с коллег из Ингушетии, в частности организую серию семинаров. Буду налаживать связи с коллегами из Чечни.
Хочу, чтобы наши преподаватели были интеллектуальной элитой, как в Европе. Учитель в Англии – это уважаемый человек, который имеет всестороннее образование, он хорошо зарабатывает, пишет книги и научные статьи.
Получив передовой опыт на базе моей платформы, учителя смогут делиться своими знаниями со студентами, чтобы те поступали в лучшие вузы. Также будем консультировать молодежь, которая хочет участвовать в международных программах. У меня большой опыт написания заявок.
– Вы обсуждали свои планы с кем-то из ингушских чиновников?
– Если честно, нет. И я предвижу сложности и подводные камни. Это самая тяжелая стадия моего проекта. Средств на это в республике никто не выделит. Скорее всего, моя платформа будет электронной.
– Кто в Ингушетии поддержал ваше участие в программе Chevening?
– Магомед Парагульгов, директор гимназии, где я работала. Он выступил одним из двух рекомендателей, это необходимое условие для участия в программе. Он отпускал меня на подготовительные мероприятия и экзамены.
– В чем ключевая разница в подходе к образованию на Кавказе и на Западе?
– В Европе учат критически мыслить и анализировать информацию. Если пишем работу, в которой нет критики, она не ценится. Нам говорят: "Вы здесь не для того, чтобы запомнить какие-то факты и даты. Это примитивный уровень. Подвергайте сомнению любую информацию. Нет ничего однозначного".
В своих работах мы должны демонстрировать развитие критического мышления, иначе не сможем закончить курс. Мы обязаны быть flexible, принимать иную точку зрения: если не правы – признавать неправоту, если правы, то уметь доказать.
Кроме того, здесь есть новый курс по методике преподавания английского малышам. Его разработали после того, как один из студентов прошлого года оставил отзыв, что было бы неплохо преподавать эту методику.
– Возражать учителю, как и любому старшему, на Кавказе не принято. Может, по этой причине там трудно развивать критическое мышление?
– Это не про Кавказ, а про российскую систему образования в целом, уходящую корнями в СССР. Кстати, у китайских студентов тоже большие проблемы с критическим мышлением.
Мне всегда не хватало возможности критиковать. В России не удосуживаются спросить у учащихся, что они по тому или иному поводу думают. Идет, допустим, дискуссия, преподаватель гнет свою линию, начинаешь возражать, а тебя одергивают.
В России образовательная система построена на зубрежке. Надо выучить множество страниц каких-то фактов. Но через два дня все это вылетает из головы. В Великобритании никому не нужно, чтобы ты зубрил учебник. Здесь нет таких экзаменов.
– Можно ли прожить на зарплату учителя в Ингушетии?
– Нет, только выживать. Вознаграждение за труд непропорционально затрачиваемым усилиям. Поэтому берут платных учеников, занимаются репетиторством. Это снижает качество подготовки к урокам. Просто не видят смысла вкладываться, если и так сойдет.
Из-за зарплат и пренебрежительного отношения мы попадаем в низший слой общества.
– Чем займетесь по возвращению домой?
– В настоящее время я безработная, поэтому сначала займусь поиском работы. Хочется преподавать в вузе, также планирую создать свою языковую школу.
