В дагестанскую столицу съехались эксперты из Москвы, Сирии и Турции, чтобы поговорить с местными коллегами, что создает почву для экстремизма и как сохранить культурное наследие северокавказцев и Ближнего Востока в условиях распространения радикализма.
Тема круглого стола была обозначена, как "Перспективы сохранения национальной и религиозной традиции в условиях экстремизма".
Если еще пару лет назад на подобных мероприятиях самым действенным считали силовой метод решения, то в этот раз, наоборот, силовикам предлагалось снизить накал борьбы, поскольку "сейчас нужнее терапевтические меры".
"Все, что делается для борьбы с экстремизмом в Дагестане и продвигается федеральными программами, не лечит основную проблему. Надо понять, что является почвой, на которой это все произрастает", - считает представитель организации АТК (антитеррористический комитет) Хабиб Магомедов.
Потому что, говорит он, все наши митинги, форумы, концепции, межведомственные рабочие группы эффективны только тогда, если мы честно себе скажем: "почему у нас в Дагестане, и в частности, по всей стране есть почва для терроризма. В чем она?"
Магомедов вспоминает, что в Дагестане это началось с 2000 года, "когда в республику были брошены 7-8 млн долларов на расстрел силовиков именно по косовскому сценарию, когда убивали милиционера, представителя государства, на улице".
Также, по мнению эксперта, сейчас идет проблематика сочетания национальной и религиозной.
Самое страшное, отметил он, если начнется раскачка риторики национально-освободительного движения.
"Потому что религиозная риторика в Дагестане не сработала", - говорит Хабиб Магомедов.
И вспоминает, как некоторые радикалы для того, чтобы поднять людей начали использовать авторитет имама Шамиля, который не был салафитом.
Хабиб Магомедов также сожалеет о том, что борьбой с религиозным экстремизмом занимаются атеисты. Атеист "не может понять мотивацию человека, который пошел и взорвался".
Доктор социологических наук Заид Абдулагатов отметил, что "не услышал, что такое экстремизм. В словарях исчезло понятие 'национально-освободительное движение'. Это говорит о том, что любое деяние со стороны народа будет расценено, как экстремизм".
Социолог беспокоится по этому поводу: это нехорошая политическая позиция.
По мнению помощника ректора теологического института в селе Чиркей Ахмеда Джамалудинова, сегодня радикалы изменили структуру и методику своей работы.
Они "поменяли одежду, сбрили бороды, открывают красивые кафе, светские места". Идет скрытая вербовка, считает Джамалудинов. То есть пытаются указать на ошибки муфтията, тем самым создают искаженное мнение о последователях традиционного ислама.
Директор Центра исламских исследований Северного Кавказа Руслан Гереев озабочен положением 30 процентов населения Дагестана, которая состоит только из молодежи. В основном, это незанятая молодежь, которая покидает республику.
"Мы между собой уже шутим, что в Сургуте можно смело разговаривать на лезгинском языке. За короткое время там образовались целые села лезгин, кумыков, ногайцев", - говорит Руслан Гереев.
В республике нет социальных лифтов, отметили почти все участники обсуждения.
Участники круглого стола в Махачкале обратили внимание еще на такую "грубую ошибку, которая практикуется силовиками". Это - перенесение антитеррористического опыта Израиля на российские, северокавказские реалии, когда бульдозерами сносят дом какого-то боевика или человека, погибшего в перестрелке с полицией. Здесь это категорически не подходит, отметили эксперты.
