Электоральный аналитик и активист из Геленджика Иван Шукшин, заявивший о вбросе 22 млн голосов за Владимира Путина на президентских выборах в этом марте, объявлен в розыск. В чем именно обвиняется активист, в карточке МВД не указано. За годы своей деятельности Шукшин не раз указывал на нарушения избирательного процесса и сталкивался с противодействием властей.
В ноябре 2021 года Следственный комитет в Геленджике зарегистрировал его обращение о выявленных нарушениях на выборах в Госдуму за несколько часов до судебного заседания по оспариванию отказа. Заявление о фальсификации результатов на голосовании по поправкам в Конституцию РФ, которое прошло летом 2020 года, следователи зарегистрировали лишь в июле следующего.
В этом сентябре Шукшин сообщал о давлении на наблюдателей на одном из избирательных участков в Геленджике в ходе единого дня голосования. Об уголовном деле, жизни в эмиграции и том, как изменились российские выборы с начала вторжения в Украину, он рассказал сайту Кавказ.Реалии.
– Как вы узнали о возбуждении уголовного дела и объявлении в розыск?
– Никаких официальных писем от силовиков не было. Увидел публикацию на "Медиазоне" и решил перепроверить, действительно ли речь идет обо мне. На сайте МВД сделал запрос: в карточке оказались мое фото и дата рождения, так что сомнений не осталось.
– Что вам известно о самом уголовном деле?
– Абсолютно ничего. Но в Геленджике в целом довольно активно раскручивается репрессивный маховик. Недавно уголовное дело возбудили против адвоката Натальи Федоренко, защищавшей обвиняемого в "дискредитации" армии блогера. Памятна история как повестки в военкомат вручали наблюдателям прямо на избирательном участке, а затем силовики приходили к наблюдателям домой.
Какой-либо дополнительной информации по делу у меня пока нет. Может, хотят вменить сотрудничество с "нежелательной" организацией из-за публикаций на сайте "Голоса" – в начале года об этом меня расспрашивали полицейские в рамках административного производства, но там прошли сроки давности. Мне также неизвестно, инициатива это местных правоохранителей или спущенная сверху разнарядка. В Москве могли заинтересоваться тем, кто обнаружил миллионы вброшенных за Путина голосов и приказать наказать его. Знаю лишь, что делом занимается отдел полиции Центрального округа в Краснодаре.
– Как на новость отреагировали ваши близкие?
– Обошлось без поздравлений. Даже те, кто вначале в шутку "поздравил", все равно понимают опасность уголовного преследования и желали сил. Предлагали помощь, юридическую и не только. Понимаю, что в современной России процессы часто проходят удаленно, ту же депутата Елену Котеночкину заочно осудили на семь лет, поэтому адвокат точно понадобится.
– В сообщениях об объявлении вас в розыск первым делом вспоминалось ваше заявление об обнаружении миллионов вброшенных за Путина голосов. Вы не первый год исследуете избирательные кампании – чем президентские выборы этого года отличались от предыдущих?
– Они были нестандартными. Фальсификации, если сравнивать с другими федеральными кампаниями, выросли в разы. Где-то в два раза точно. Если на прошлых президентских выборах речь шла о вброшенных порядка восьми-десяти миллионах голосов, то сейчас – о 22 миллионах.
Запредельный уровень фальсификации совпал с минимальной возможностью для протестного голосования. Грубо говоря, не было условного Павла Грудинина, то есть другого кандидата, который бы хоть немного олицетворял протест против политики Кремля.
На предшествующих президентских выборах была кампания не допущенного до них Алексея Навального по "забастовке избирателей", включавшей в себя усиленное наблюдение на избирательных участках. Сейчас не было даже этого, при микроскопическом уровне возможностей для выражения протеста вбросы были максимальными.
– Почему? Система не умеет работать по-другому или ЦИК все же боялся голосования за любого, кроме Путина?
– О причинах лучше спросить политологов, но у меня складывается впечатление, что фальсифицировали сейчас более свободно. Возможно, где-то была гонка за результатом – показавшие лучший процент за Путина могли надеяться на премии. Где-то, действительно, ожидали скрытого протеста избирателей, несогласных с войной в Украине и ее социально-экономическими последствиями.
Анализ данных результатов выборов с десятков тысяч избирательных участков подтверждает: стояла централизованная задача, причем с конкретными показателями по явке и результату. Это точно не инициатива местных избиркомов.
– Как в целом изменились выборы в России после 2022 года?
– Больше регионов стали безбожно фальсифицировать. Если раньше оставались отдельные субъекты, в которых не фиксировались тотальных вбросов и переписывания протоколов, сейчас там массово "рисуют" нужный результат. Например, в Курской области.
Появилось электронное голосование, в котором каждый год находят признаки фальсификаций, исследователями выявляются паттерны (выявляющие закономерности схемы. – Прим. Ред.), в какие часы и минуты были вбросы. С каждым годом ситуация ухудшается.
– Вы продолжаете следить за выборами в родном Краснодарском крае?
– Я слежу за интересными региональными кампаниями, но в этом году на Кубани не было крупных выборов.
В сентябре состоялись довыборы в городскую думу Геленджика, за которыми действительно следил. Они показали мощное использование административного ресурса, в том числе системы контроля явки с помощью геолокации: сотрудники бюджетных организаций так отчитывались о посещении участков.
Впервые я увидел перед участками несовершеннолетних детей, которых направили туда под предлогом волонтёрской помощи немощным, но они также были вовлечены в систему контроля явки административно зависимых.
– Упомянули электронное голосование. Из южных регионов оно апробировано в Чечне. Почему именно эта республика решила присоединиться к эксперименту?
– Не знаю, почему его внедрили именно там. Как наблюдатель я могу только смотреть и удивляться.
В принципе, электронное голосование уже особо ничего не дает избиркомам Кавказа, где сильны традиции рисовать почти 100% результата и явки. Особенно сложно понять это нововведение сейчас, ведь происходящее на участках с 2021 года не транслируют в открытый доступ. Помните видео с одного из участков в Дагестане, где вбрасывающая пачку бюллетеней член комиссии радостно констатирует: "Все, мы выиграли выборы!" Так вот, так теперь могут делать по всей стране и не бояться, что их преступление увидят.
Как введение электронного голосования скажется на результатах выборов в регионах? Есть ощущение, что на местных выборах мы этого не заметим. Потому что сама система, электронные ключи от нее находятся в Москве. Региональные чиновники если и могут надавить на подневольных избирателей, то только психологически: "Вы голосуйте как надо, если что, мы "выгрузим" данные и проверим". При этом неизвестно, действительно ли региональные избиркомы и администрации имеют доступ к этой базе.
– Можно ли говорить о каких-то тенденциях выборов в 2025 году?
Самая очевидная – сокращение прав наблюдателей. Например, в Санкт-Петербурге в этом году совместили губернаторскую и муниципальные кампании, наблюдателям от независимых муниципальных кандидатов массово запрещали присутствовать при подсчете голосов, ведь там будут считать голоса за губернатора – мол, это не ваши выборы.
С такой массовой практикой я столкнулся впервые. Учитывая, что в единый день голосования практически всегда совмещают выборы различного уровня, она может быть расширена и на другие регионы. Например, введут раздельный подсчет голосов – вначале муниципальные выборы, потом выгоняем наблюдателей с протоколами, а после в полной тишине считаем все остальное. Это, разумеется, незаконно.
Немногочисленные независимые кандидаты и наблюдатели от них, наверное, будут как-то приспосабливаться к новым реалиям. Например, следить за подсчетом с биноклями, как это было в Беларуси, потому что их не подпускают ближе.
– Вы сейчас живете не в России?
– Эмигрировал в марте 2022 года. Причина вполне понятна. Вскоре после начала войны посетил заседание территориальной избирательной комиссии Геленджика, членом которой являлся, и понял, что я фактически проиграл сражение за свою страну, за честные выборы.
Во-вторых, конечно, сильно повысились риски уголовного преследования – система слетела с катушек и может делать все что захочет. Когда у тебя трое детей, нужно думать и об их безопасности.
– До этого думали об эмиграции? Жизнь на новом месте совпала с ожиданиями?
– Не было никаких ожиданий, потому что вообще до войны не рассматривал такой вариант. Вспоминаю институтские годы, когда смотрел только в сторону развития в своей стране. Тогда многие друзья уезжали из страны, лаборатория предлагала заниматься научной работой в Китае, но мыслей переезжать никогда не возникало. Решение об отъезде оказалось импульсивным.
На адаптацию потребовалось около года. Сейчас сложно сказать точно, но, кажется, принятие нового места произошло как раз на Новый год. Это же очень символичный праздник, когда стоит елка, ты с детьми радостно встречаешь будущее и понимаешь, что жизнь продолжается. При этом все равно не распрощался с мыслью о том, что вернусь в Россию.
– Что должно произойти для этого?
– Для очень многих олицетворением такой надежды, ее символом и источником был Алексей Навальный. Но и после его убийства заряд надежды не улетучился.
Что должно произойти? Окончания войны с Украиной или смены президента явно недостаточно, потому что прекрасно понимаю инертность всей системы. Должно быть изменение в понимании безопасности. Думаю, это станет стимулом для возвращения не только для меня, но и тысяч других уехавших по политическим мотивам.
- С 6 по 8 сентября в регионах юга и Северного Кавказа, как и по всей России, проходили выборы – в основном самого низового уровня. В них не участвовали оппозиционные кандидаты, подавляющее большинство участков не были доступны для независимого наблюдения, а там, где его удалось организовать, фиксировали нарушения. Явка оказалась достаточно низкой: например, в Ростовской и Астраханской областях на участки пришли менее половины избирателей.
- Красносулинский районный суд Ростовской области рассмотрел уголовное дело о фальсификации итогов голосования в отношении члена участковой избирательной комиссии Александра Филипченко, который во время выборов в Госдуму в сентябре 2021 года заполнил и вбросил в урну бюллетени вместо избирателей. Суд освободил его от уголовной ответственности.
- Чечня подала в Центризбирком заявку на участие в системе дистанционного электронного голосования (ДЭГ) на выборах в сентябре этого года. По мнению движения наблюдателей за выборами "Голос", это может значить, что в республике ожидают назначения "крупных выборов".
Форум