Власти в Ингушетии объявили об успешной нейтрализации шести боевиков, которые якобы готовили теракты в республике. В числе убитых – две женщины: Марет Костоева (жена убитого Аслана Цечоева) и Зульфия Тангиева (жена убитого Рустама Аушева).
В сообщении информационного агентства ИТАР-ТАСС о результатах спецоперации против боевиков со ссылкой на НАК (Национальный антитеррористический центр) указывается, что среди шести убитых 7 октября в Ингушетии «оказался эмиссар запрещенной в России террористической организации «Исламское государство».
С 2010 года, когда был арестован амир Магас (Али Тазиев-Евлоев), ингушский джамаат, являясь частью северокавказского вооруженного исламского подполья, резко сбавил свою активность и находился в последний год в глубоком подполье. С 2010 года в руководстве ингушского джамаата сменилось 5 амиров и ничего не известно о новом руководителе ингушских боевиков. Последний амир – Мухаммад (Беслан Махаури) – принес присягу верности так называемому «Исламскому государству» (более известному как ИГИЛ), став частью всемирной сети организации Абу Бакра аль Багдади.
Проповедники салафизма в Ингушетии Иса Цечоев, Хамзат Чумаков и другие являются буквально громоотводами.
На самом деле факт признания, что Саутиев смог вернуться незаметно для властей и уйти в подполье в республике, – плохой сигнал для спецслужб России. Никто не может просто выйти на участников подполья, не имея конкретных связей. Значит, Саутиев их имел. Некоторые СМИ охарактеризовали ингушских боевиков как спящую ячейку ИГИЛ. Как долго Саутиев предполагал заниматься ее пробуждением? Можно ли после этого с уверенностью утверждать, что он был одним из тех, кто воевал под знаменем ИГИЛ? Есть ли гарантия, что такого же рода боевики ИГИЛ не вернулись в Чечню, или в Дагестан, или в Кабардино-Балкарию? Как смогли четыре боевика (не считая двух убитых женщин) создать взрывное устройство и раздобыть достаточное количество тротила в условиях тотального контроля со стороны УФСБ и МВД? Вопросов много, и ответы могут быть получены только со временем, когда появятся факты существования других ячеек в Ингушетии.
Весной 2015 года глава Ингушетии Юнус-Бек Евкуров заявлял, что на свободе остались всего 14 боевиков. С тех пор были убиты больше 14 боевиков. Более того, в списке официально разыскиваемых ингушскими силовиками до сих пор находятся с десяток боевиков. Рано еще говорить, что с боевиками в Ингушетии покончено. Другое дело, каким путем они намерены идти дальше. Дело в том, что открыто работающие в республике мечети салафитского направления для многих являются отдушиной. Не все теперь считают нужным уходить в подполье. За оружие берутся только те немногие, что готовы во имя победы ИГИЛ идти на смерть. Мечети позволяют снизить накал недовольства властью.
Проповедники салафизма в Ингушетии Иса Цечоев, Хамзат Чумаков и другие являются буквально громоотводами. Именно по этой причине глава Ингушетии Евкуров считает целесообразными их деятельность и функционирование мечетей, где они проповедуют течение салафизма. В отличие от Дагестана, где прихожане салафитских мечетей каждую пятницу ощущают на себе давление со стороны правоохранительных органов и спецслужб РФ, в Ингушетии к таким мечетям нет претензий на данном этапе.