На фоне убийства российского посла в Анкаре начнутся трехсторонние переговоры глав МИД России, Турции и Ирана по сирийскому вопросу. На них из-за случившегося Анкара поставлена в менее выгодное положение, чего не скажешь о Тегеране. Иран может использовать в своих целях психологический прессинг, который Турция, безусловно, будет ощущать в ходе переговоров. Но это не единственный козырь Тегерана, он преуспел за последнее время не только в сирийском направлении, но и по линии выстраивания экономических отношений с республиками Северного Кавказа.
В последнее время в северокавказских СМИ все чаще мелькают сообщения о начале сотрудничества республик региона с государствами Ближнего Востока. Иран входит на Кавказ медленно, но верно, конкурируя в этом, судя по всему, с суннитскими государствами Ближнего Востока.
Иран входит на Кавказ медленно, но верно, конкурируя в этом, судя по всему, с суннитскими государствами Ближнего Востока.
На днях в Министерстве Чеченской Республики по национальной политике, внешним связям, печати и информации прошла встреча атташе по науке и промышленности посольства Исламской Республики Иран Махди Галенови с представителями различных ведомств Чечни. Стороны обсудили перспективы сотрудничества в сфере промышленности и здравоохранения.
А вот представители Ингушетии встретились с иранцами в Москве, где и подписали договор о сотрудничестве, который предполагает взаимную поставку фруктов и мясопродуктов. Как сообщается, Ингушетия будет закупать сезонные фрукты, сухофрукты, орехи, финики и товары народного потребления, а иранских бизнесменов и покупателей заинтересовали полуфабрикаты, пельмени, манты и хинкали, которые производятся на ингушских предприятиях.
Ранее Чечня и Ингушетия активно пытались выстроить отношения с Саудовской Аравией. Так, глава Ингушетии Юнус-Бек Евкуров и министр торговли и инвестиций КСА Маджед Аль-Кассаби обсуждали в Эр-Рияде перспективы двустороннего сотрудничества в агропромышленном комплексе. Чеченский лидер Рамзан Кадыров также посещал Саудовскую Аравию в конце ноября и вел переговоры о сотрудничестве.
И все же Иран, очевидно, рассматривается как более перспективный партнер на Кавказе. Правительство Северной Осетии в 2017 году планирует отправить целую бизнес-миссию для того, чтобы наладить тесные экономические связи с официальным Тегераном.
Иранцы частые гости и в Дагестане. Власти республики, в частности, ожидают инвестиции из Ирана в сфере производства семян и развития птицеводства.
Теория самообмана
Активизация контактов с Исламской республикой, несомненно, санкционирована Москвой. Подписание договора между Ингушетией и Ираном в Москве отчасти свидетельствует об этом. Возможно, в Москве руководствуются стремлением отгородить суннитский регион на юге России от центров суннитского мира посредством сближения с ведущей шиитской страной. Как бы то ни было, перспективы сотрудничества с Ираном выглядят гораздо более реалистичными, чем потенциал развития отношений с Эр-Риядом.
Иран предпочтителен и в стратегическом отношении. Москва и Тегеран также близки в сирийском вопросе. Режим Асада в Сирии, который поддерживается и Россией, является важным элементом внешнего влияния Тегерана. В этом смысле усиление влияния Ирана на Северном Кавказе не будет выглядеть столь странным.
Подталкивание дотационных северокавказских республик на сотрудничество с Ираном, возможно, имеет и иную подоплеку. Москва в силу экономической слабости уже не в состоянии задабривать региональные элиты большими вливаниями денег, поэтому вновь дарованная «свобода» в экономических отношениях может быть мотивирована надеждой, что эти слабые в экономическом отношении территории наконец научатся зарабытавать деньги.
Тегеран, разумеется, воспользуется сложившейся ситуацией. Вопрос только в том, сколь многого сумеет Иран добиться в регионе.