28 сентября Следственный комитет России сообщил о возбуждении уголовных дел о создании экстремистского сообщества на Алексея Навального, Леонида Волкова, Ивана Жданова, а также об участии в этом сообществе сотрудников федерального штаба Навального (в России организация признана экстремистской и запрещена), включая неназванных "иных лиц".
В связи с этими делами, считают правозащитники, преследования сотрудников и активистов ликвидированных штабов Навального в регионах могут продолжиться. Экс-координатора краснодарского штаба Анастасию Панченко в конце августа вызывали в Следком, тогда же дважды за сутки силовики задержали экс-координатора штаба в Ростове Ксению Серёдкину, в июле была задержана и бывшая координатор штаба в Ставрополе Татьяна Глинберг.
О том, что означает новое дело против Навального, почему неприятие оппозиционного политика на Северном Кавказе является надуманным и можно ли называть новую российскую действительность "новым 37-м" с арестами, доносами и поиском "шпионов" в виде иностранных агентов, Кавказ.Реалии поговорили с бывшим сотрудником федерального штаба Навального, организатором открытия штаба в Махачкале Русланом Аблякимовым.
– Руслан, в релизе Следственного комитета указаны имена ваших товарищей по команде Навального. Вы готовы к тому, что следующее дело возбудят на вас?
– Там есть расплывчатая формулировка про "иных лиц", под которыми может подразумеваться кто угодно, ранее связанный со штабами Навального и ФБК.
Антикоррупционные расследования о федеральных и местечковых коррупционерах в современной России являются экстремизмом
О самом деле я узнал из публикаций СМИ – знакомые прислали ссылку. На самом деле оно было ожидаемым и целиком соответствует логике действий российских властей, которую мы наблюдаем в последние годы. В релизе Следственного комитета меня больше всего удивила формулировка о том, что "противоправная деятельность экстремистского сообщества была направлена на дискредитацию органов государственной власти и проводимой ими политики, дестабилизацию обстановки в регионах, создание протестного настроения у населения". Получается, антикоррупционные расследования о федеральных и местечковых чиновниках в современной России являются экстремизмом.
– Юрист "ОВД-Инфо" (в России правозащитный медиапроект признан иностранным агентом, "ОВД-Инфо" с этим не согласен. – Прим. ред.) предположил, что сейчас в регионах начнутся массовые аресты и возбуждение уголовных дел на местных активистов штабов Навального по сценарию уголовных дел против "Хизб-ут-Тахрир" и Свидетелей Иеговы (обе организации запрещены в России. – Прим. ред.). Вы разделяете это опасение?
– Уверен, что именно так и будет. Всё ради этого и затевалось. Иначе зачем нужно возбуждение очередного дела против людей, которые либо сидят в тюрьме, как Навальный, либо находятся вне зоны досягаемости российских официальных властей? Очевидно, что оно направлено против региональных активистов, чтобы пресечь деятельность людей, ранее связанных со штабами, выдавить их за границу и заставить замолчать тех, кто пытается что-то делать в условных Краснодаре или Ростове.
Предполагаю, что основной посыл – свернуть любую активность не только в Москве, но и регионах. Наверное, проведут несколько показательных процессов, пройдут судилища, но остальным просто дадут понять, что в России оставаться небезопасно. Навальному и оператору ФБК Павлу Зеленскому могут "накинуть" несколько лет – санкции статьи предусматривают до десяти лет лишения свободы.
– Получается, выбор между СИЗО и эмиграцией?
Руслан Аблякимов
– Каждый человек вправе решать сам за себя. За годы работы в штабе я познакомился со многими активистами, готовыми пожертвовать личной свободой ради борьбы. Я прекрасно понимаю и тех, кто уехал за границу. Каждый сам определяет рамки терпимости к происходящим в стране процессам. Какого-то единого универсального рецепта нет. Главное, не жалеть о выборе, потому что каждое решение – верное.
– Власти заявляют, что штабы Навального в регионах продолжили свою работу и после признания их Московским городским судом экстремистской организацией.
– Это, конечно, ложь. Знаю, что активисты в некоторых регионах заявили о создании своих собственных общественно-политических организаций, которые никак не связаны с ликвидированным федеральным штабом Навального и между собой. Бывшие сотрудники и волонтёры штабов, и не только они, вдохновились активизмом, они поняли, что, объединившись, можно решать региональные проблемы, поимённо называть местных коррупционеров. Это обычные институты независимого гражданского общества, которое наши доблестные правоохранители считают проявлением экстремизма.
– Главный урок, который вы получили за годы работы в самой активной оппозиционной политической структуре страны?
– Если дать синопсис того, что я видел, – в России возможны перемены, они обязательно наступят. Здесь живут люди, готовые жертвовать собой, чтобы изменить страну. И это вызывает нервную и несоизмеримую реакцию властей.
Чуть ли не каждый день просыпаешься, заходишь в мессенджер и видишь, что у кого-то обыски
Когда нас задержали во время съёмок протестного митинга в марте 2017 года, это стало шоковой новостью – её дали чуть ли не все СМИ, многие недоумевали, как такое возможно. За прошедшие годы незаконные задержания происходят настолько часто, что стали обыденностью. Чуть ли не каждый день просыпаешься, заходишь в мессенджер и видишь, что у кого-то обыски, этому уже не удивляешься.
– То есть за четыре года страна оказалась в условном 37-м, когда каждый день арестовывали кого-то из знакомых?
– Ну нет, говорить про 1937 год не совсем правильно. Тогда были более жёсткие события, более страшные репрессии. Я не сторонник называть происходящее сегодня новым 37-м. При этом все происходящее в современной России – настоящая дикость для людей, живущих в XXI веке. Когда я рассказываю об этом иностранцам, они округляют глаза и просто не верят, что в современном мире такое возможно. Хочется верить, что это агония загнанной в угол и делающей совершенно необдуманные поступки системы.
Тут уместен тезис про экономический базис и социальную надстройку. Власти понимают, что в стране все плохо с экономической ситуацией, следовательно, россияне всё чаще будут выходить не с политическими, а социальными требованиями. Если вышедших на площади в 2011–2012 годах называли "рассерженными горожанами", то есть относительно благополучным средним классом, сейчас всё будет более массовым и побудит тот самый "глубинный народ" на решительные действия.
Грубо говоря, следующий массовый митинг будет не за честные выборы, а в связи с очередным подорожанием картошки. Повестка станет более левой, а сам протест – абсолютно неконтролируемым. Падение уровня жизни россиян ведет к радикализации общества, и власти действуют на опережение, пытаясь подавить все силы, вокруг которых может объединиться протест.
– В феврале вы приезжали в Махачкалу открывать дагестанский штаб Навального. Тогда на вас напали неизвестные, подано заявление в полицию. Чем завершилась эта история?
– У меня нет никаких новостей. На данный момент история "зависла", насколько я понимаю, на стадии проверки.
– Даже оппозиционные активисты на Северном Кавказе, в лучшем случае, крайне настороженно относятся к Навальному, припоминая ему националистические высказывания прошлых лет. Что бы вы ответили им?
Навальный-националист и Навальный сегодня – два разных политика
– Политика – это искусство возможного. Из всего, что существовало в политическом поле нашей страны, Алексей Навальный был наиболее реальной альтернативой президенту Путину. Многие мои знакомые с Северного Кавказа воспринимали его именно через эту призму, а не через высказывания, от которых он давно открестился. Навальный-националист и Навальный сегодня – два разных политика. С 2000-х годов Навальный сильно трансформировался, находясь в колонии, он читает Коран.
Повторюсь: есть Путин и есть альтернатива. При этой возможной альтернативе я уверен, что жизнь всех групп населения России, независимо от их религии и места проживания, улучшится. Если мы будем жить в более демократическом государстве, на том же Северном Кавказе не будут похищать людей, у которых длина бороды превышает определённую Центром "Э" как "правильную". К Навальному нужно относиться как к альтернативе, при которой жизнь всех россиян станет лучше.
Считаю неприятие Навального на Северном Кавказе во многом надуманным. Когда мы пытались открыть штаб в Дагестане, нам противились не местные жители, а силовики. Навальный как политик, претендующий на роль президента России, президента всех россиян (а не только проживающих в Рязани, Нижнем Новгороде или Хабаровске), конечно, будет учитывать интересы и уммы, и национальных республик.
– Навальный претендовал на участие в выборах президента, но в 2018 году в очередной раз переизбран Владимир Путин. Поправки в Конституцию позволят ему переизбраться и в 2024, и в 2030 годах. На ваш взгляд, сколько ещё лет есть у режима Путина? От чего это зависит?
– Мы живем в ситуации "чёрного лебедя" – это всё может продолжаться десятилетиями, а может произойти совершенно неожиданное событие, которое сметёт всю систему. Румынская революция 1989 года началась с протестов из-за выселения из дома протестантского пастора, венгра по национальности и антикоммуниста по убеждениям Ласо Текеша. Вряд ли кто-то, выселяя пастора, думал, что это местечковое событие приведёт к слому коммунистического режима в Румынии.
Наверное, что-то подобное может произойти и в России, причём где угодно – и в столице, и на Северном Кавказе, и в Поволжье.
***
6 апреля прокуратура приостановила деятельность общественной организации "Штабы Навального" в регионах. 30 апреля стало известно об их внесении в перечень организаций, причастных к экстремистской деятельности или терроризму. После этого сеть региональных штабов Навального (на Юге России на тот момент они действовали в Ростове, Краснодаре и Махачкале) свернула работу. 9 июня Мосгорсуд удовлетворил иск Генпрокуратуры, признав Фонд борьбы с коррупцией и штабы Алексея Навального экстремистскими организациями. Активистам и донорам грозит уголовная ответственность в случае продолжения деятельности или финансирования.
За время работы штабов Навального в регионах Юга России сразу несколько координаторов и активистов просили убежища в странах Евросоюза или просто временно уехали из страны. Это координатор штаба в Ставрополе Иван Танский, руководители ростовского штаба Яна Гончарова, Анастасия Дейнека, активист Тимофей Мартыненко, координатор краснодарского штаба Анастасия Панченко. Другие продолжили политическую или общественную деятельность.