В столице Дагестана прошла стратегическая сессия на тему "Человеческий капитал". Это часть государственного проекта, направленного на развитие социально-экономического положения до 2035 года. Работать над повышением уровня человеческого капитала в Дагестане начали еще при Рамазане Абдулатипове.
Власти республики подразумевают под этим "улучшение образовательной среды, повышение качества образования, построение эффективной системы здравоохранения, интеграцию республики в международное и российское культурное пространство, рост социальной защищенности населения, развитие спорта и вовлечение молодежи в общественно-политические процессы".
Участники стратегической сессии (чиновники, работники культуры, образования, спортсмены, журналисты) попытались конкретизировать и расширить эти пункты.
Кто-то предлагал включить в рабочие профессии ремёсла предков – златокузнечество кубачинцев, резьбу по дереву унцукульцев, вышивку кайтагцев, гончарное дело балхарцев, обработку металла гоцатлинцев.
А кто-то счёл нужным обратить внимание на профессиональную ориентированность образования. В Дагестане вроде нет проблем получить высшее образование, а найти хорошего специалиста подчас невозможно. Например, если в республике и готовят бухгалтеров, то найти специалиста на должность главного бухгалтера достаточно сложно. Поэтому в банках республики много специалистов, привлеченных из других регионов. А "слесари и сварщики в Дагестан приезжают даже из Вьетнама", сказал один из выступающих.
Участники одной из групп также обозначили "изменение мотивации труда в социальной сфере, чтобы людям было выгодно быть культурными, образованными". Ведь не секрет, что "культурный человек сегодня чувствует себя изгоем в обществе".
Еще одна проблема сегодняшнего Дагестана – отток населения из горных сёл из-за отсутствия механизации труда. Многие сельскохозяйственные и другие работы приходится делать вручную.
Необходимо срочно их поддержать, надо ориентировать заводы республики на горные территории, решили участники дискуссии.
Однако эти заводы сейчас сами выживают как могут и находятся в процессе конверсии – перехода от выпуска военной продукции к выпуску гражданских изделий. Об этом говорилось на предыдущей сессии в Махачкале 8 августа.
Власти республики придумали один из способов препятствовать оттоку населения из высокогорных сёл. Молодым врачам выделяют один миллион рублей с условием, что они будут жить в селе хотя бы ближайшие пять лет.
Собеседники "Кавказ.Реалии" рассказывали, что есть случаи, когда специалисты уезжают из села по истечении этого времени. Поскольку там нет приемлемых условий для жизни.
Из этих побуждений после получения диплома некоторая часть молодых, успешных дагестанцев предпочитает оставаться в более-менее развитых регионах России, или же заграницей.
Это - отсутствие патриотизма, считает молодой лингвист из Махачкалы Диана Гаджибекова.
"Родина – это не только там, где красиво и богато, а там, где ты родился", - говорит она.
Поэтому, по мнению собеседницы, детей с детства надо воспитывать в лучших традициях предков, чтобы когда-то, оказавшись за границей, они возвращались на родину, строить лучшую жизнь, как там.
Бывший преподаватель Новосибирского института из дагестанского села Балхар Расул Калантаров удручён тем, что "мы за деревьями не видим леса". По его мнению, главное остается незамеченным. Важна не динамика развития, а - статика.
У дагестанцев, да и всех кавказцев есть такая черта, говорит он, что "не важно, какое мое поведение, а важен результат". То есть, очень сильно обращают внимание на внешнюю форму: кто в чем пришел? Кто на чем ездит?
"Мне кто-то тут сказал: ты второй раз в одних и тех же брюках приехал (у Расула бизнес в Махачкале – Ред.). А я им ответил: вы еще мое белье не знаете", - смеется Калантаров.
По его словам, если брать в пример пирамиду Маслоу (теория иерархии потребностей – Ред.), то нам важна третья ее часть – быть причастным к чему-то.
Не быть в деле, а при деле, уточняет собеседник:
"Часто слышу такое: если что, я у Хачилаева (один из оппозиционеров дагестанской власти в 90-х годах прошлого столетия – Ред.) был, а у меня Карибов (вице-премьер Дагестана – Ред.) – знакомый, а вот я с кем-то в ресторане поел. Ну и что?".
Собеседник вспоминает, как он недавно разговаривал с человеком, выступившим в Гарвардском университете.
"Он мне руку пожал и кофе налил. И что? Дальше-то что?" - недоумевает Расул Калантаров.
В свое время Дмитрий Волкогонов, директор института военной истории, ввел понятие извращенное сознание, по словам нашего собеседника.
"Вот мы - люди с извращенным сознанием и перевёрнутыми ценностями, - говорит Калантаров. - Мы растим своих детей на лжи: например, 'наш род самый крутой'".
"Или вот, выступает умная, красивая женщина. И тут же спрашивают: 'Кто ее любовник? Кто лоббирует ее интересы?'" – продолжает недоумевать Калантаров.
"В конечном итоге, человек есть то, что после него остается, - считает собеседник. Поэтому должно что-то остаться: в душе, в голове, в чьем-нибудь кармане хотя бы, на худой конец".