Волгоградская область стала вторым после Адыгеи регионом юга России, где власти запретили любые посты и сообщения о прилетах беспилотников, работе ПВО и местах дислокации военных. За это будут штрафовать, причем как местных жителей, так и СМИ и телеграм-каналы. Этот запрет стал еще одной формой давления на местные медиа, а с другой стороны, он свидетельствует о провале работы системы ПВО, говорят собеседники редакции.
По постановлению за подписью волгоградского губернатора Андрея Бочарова под запретом оказалась даже не публикация контента, а сама съемка беспилотников и последствий их ударов, применения системы ПВО и падения ракет, мест расположения военнослужащих и вообще военной инфраструктуры. Отдельно прописан запрет на публикацию таких материалов в СМИ и интернете. Следить за этим должны полиция, ФСБ, МЧС, Роскомнадзор и Росгвардия. При первом правонарушении для граждан предусмотрен штраф до трех тысяч рублей, а для СМИ – до 50 тысяч. При повторной фото– и видеосъемке наказание вырастет до пяти тысяч для обычных жителей и до 100 тысяч рублей для юридических лиц.
Когда поводов для преследования не останется, силовики будут ссылаться на это ограничение
В администрации Волгоградской области ограничения объясняют "охраной общественного порядка". Отдельно прописано, что запрет не распространяется на органы государственной власти – они могут публиковать данные без ограничений. При этом чиновники ссылаются на опыт регионов, в которых такой запрет уже действует, – это Санкт-Петербург, Курская, Тульская и Калужские области.
Документ вышел после того, как в ночь на 3 февраля по Волгоградской области массированно ударили беспилотниками. Тогда на нефтеперерабатывающем заводе "Лукойл-Волгограднефтепереработка" – одном из крупнейших в России – начался пожар. Во время предыдущей атаки 15 января на нефтеперерабатывающем заводе "Лукойл" в Волгограде загорелась одна из установок, а сотрудникам запретили снимать очаг возгорания.
Как и многие другие ситуативные акты "военного нормотворчества", постановление будет работать "в ручном режиме", комментирует юрист, эксперт RKS Global Саркис Дарбинян: "Когда поводов для преследования не останется, силовики будут ссылаться на это ограничение, чтобы проводить допросы, обыски, изъятия и требовать удалить публикации".
При этом адвокат убежден, что ограничение не будет применяться массово: "Это ведь целая работа – сделать запросы провайдеру, собрать показания, экспертизу провести. Поэтому норма нужна, чтобы требовать снятия публикаций в местных пабликах, чьи администраторы известны властям, а также в локальных СМИ, до которых дотянутся руки".
Затыкают критику, а не "дыры" в ПВО
От запрета пострадают волгоградские медиа, сообщающие об атаках дронов и падениях обломков ракет, которые и так крайне ограничены в распространении такой информации, убежден руководитель антивоенного движения "Дозор" Евгений Кочегин.
"Думаю, и федеральным, и региональным властям очень неудобно каждый раз придумывать сообщения о том, что "дежурными частями ПВО уничтожены украинские беспилотники", "жертв и разрушений нет", когда в сети появляются опровергающие это кадры от очевидцев. Всем становится ясно, что с системой ПВО что-то не так, раз она не способна обеспечить безопасность даже на критически важных предприятиях типа нефтезаводов", – рассуждает активист.
Работа ПВО в Ростове-на-Дону, 8 февраля
По мнению Кочегина, именно отсутствие полноценной современной системы ПВО в Волгоградской области побуждает власти запрещать публикацию видео с мест ударов украинских дронов: "Чиновникам нечего ответить жителям, когда те спросят, почему Минобороны не может их защитить. "Дырявая" система ПВО подрывает доверие к власти, фактически дискредитирует военное ведомство. Это становится очевидными после каждой новости о "прилете".
Более того – ограничение на информацию может стоить жизни самим волгоградцам. Провластные паблики не публикуют сообщения об опасности прилетов дронов, благодаря которым люди могут спрятаться в безопасное место. Такие новости раньше оперативно появлялись в местных группах или, например, в связанном с нефтеперерабатывающем заводом чате.
Даже z-блогер, бывший боец ГРУ из Волгограда Андрей Щепетнов напомнил: предупреждений о налете БПЛА 3 февраля не было, первыми об этом написали мониторинговые анонимные каналы. Теперь информация, прочитав которую люди могли оперативно укрыться, окажется под запретом.
Сами же волгоградцы шутят, что вскоре губернатор Бочаров запретит снимать и выкладывать в соцсети фото разбитых дорог и фекальных фонтанов в центре города.
За пост – до 15 лет
Цензурировать себя сотрудникам медиа приходится, потому что есть прямая уголовная ответственность за распространение информации, связанной с Минобороны, делится на условиях анонимности работающий на Северном Кавказе независимый репортер: "Честно говоря, удивлен таким "либеральным" отношением и необходимости отдельного запрета в Волгограде, потому что на Северном Кавказе этот вопрос даже не обсуждается".
На Северном Кавказе этот вопрос даже не обсуждается
Статьи о "фейках" и "дискредитации" армии РФ появились в Уголовном кодексе через несколько дней после полномасштабного вторжения на территорию Украины, в марте 2022 года. По первой максимальное наказание – до 15 лет лишения свободы, по второй – штраф до миллиона рублей или до пяти лет колонии.
За неполные три года фигурантами уголовных дел по этим статьям стали более тысячи россиян, в том числе 31 человек в Краснодарском крае, 18 в Ростовской области и 16 на Ставрополе. Среди них журналистка из Ингушетии Изабелла Евлоева, занимающийся антикоррупционными расследованиями ростовский журналист Сергей Резник, краснодарские блогер Евгений Ноздринов и журналистка Алипат Султанбегова и целый ряд других.
Пообщавшийся с редакцией журналист обращает внимание, что военная цензура касается, прежде всего, зарегистрированных СМИ и крупных каналов: "Например, после первой атаки на дагестанский Каспийск информация распространялась везде, в том числе репостили видео с ударом ПВО по дрону в небе и поражением каких-то объектов. О последующих ударах дагестанские и в целом северокавказские паблики писали гораздо меньше".
Работающий в Ростовской области сотрудник медиа также на условиях анонимности рассказывает, что с марта 2022 года новостные сайты вынуждены ссылаться только на официальную информацию от Минобороны и губернатора: "Если на их страницах данных о пролетах дронов нет, значит, и самих прилетов не было, хотя о них пишут крупные паблики. Самоцензура доходит до того, что местные журналисты не могут ссылаться на "военкоров" и z-блогеров, которые иногда пишут о проблемах на фронте. В редакцию поначалу обращались семьи мобилизованных, просили рассказать об отсутствии ротации, грубых нарушениях в работе военно-врачебных комиссий, но у нас связаны руки".
В октябре 2024 года в Адыгее ввели запрет на публикацию в СМИ и интернете любой информации о расположении объектов военной инфраструктуры, а также об обстрелах БПЛА и использовании беспилотников. Власти других южных регионов, например, Краснодарского края и Ростовской области регулярно напоминают об уголовной ответственности и не рекомендуют жителям снимать беспилотники в небе.
- Сайт Кавказ.Реалии подробно рассказывал, как Минобороны использует полигоны в южных регионах и военные корабли для запуска ракет по территории Украины, в том числе по гражданским объектам.
- С начала войны против Украины российские власти не только массово ограничили доступ к независимым СМИ и ряду социальных сетей, но и регулярно добиваются удаления из интернета сообщений о военных преступлениях и потерях российской армии. Десятки таких новостей и публикаций в мессенджерах заблокированы по искам прокуратур в северокавказских и южных регионах. При этом эксперты говорят не только о максимальной неэффективности подобной борьбы, но и непонимании надзорными ведомствами принципов работы интернета.