Уполномоченный по правам человека в РФ Татьяна Москалькова, посетившая на днях ИК-7 в Карелии, намерена обсудить с руководством ФСИН возможность совершения молитвы заключенными мусульманами в часы, положенные для намаза согласно исламской традиции. Сейчас верующим позволяют молиться только в их свободное время. Известны случаи, когда за намаз в «неположенное» время заключенных мусульман избивали или закрывали на длительное время в штрафные изоляторы.
1 ноября в СМИ опубликовали письмо политзаключенного Ильдара Дадина, в котором он рассказал о пытках, избиениях и издевательствах заключенных в ИК-7 в карельском городе Сегеже. Для проверки информации в колонию направилась комиссия СПЧ. Как заявили правозащитники, в учреждении созданы невыносимые условия: заключенных заставляют работать сверх нормы и наказывают за малейшую провинность. Члены СПЧ также отмечали нарушения прав мусульман, которых заставляют есть свинину, а за отказ отправляют в ШИЗО. По воспоминаниям мусульман, отбывавших наказание в Сегеже, им не позволяли молиться, соблюдать пост, читать Коран.
Подобные жалобы на невозможность совершать молитвы, запрет религиозной литературы и отсутствие молитвенных комнат высказывают мусульмане во многих российских пенитенциарных учреждениях.
Если начальник – садист, то ломать будут по-черному, причем к каждому зеку найдут «свой подход».
«В России в колониях никого, конечно, не исправляют, а только ломают и наказывают. Условия отбывания зависят от начальства колонии. Если начальник – садист, то ломать будут по-черному, причем к каждому зеку найдут «свой подход». Мусульманам как раз будут запрещать намаз, пост, будут заставлять есть свинину и все в таком духе», - говорит Султан (имя изменено), отбывавший срок во Владимирской области.
По всей видимости, таким образом служба исполнения наказаний борется с так называемыми тюремными джамаатами. Еще в 2013 году начальник управления социальной, психологической и воспитательной работы ФСИН Валерий Трофимов отмечал, что число заключенных, исповедующих «радикальный ислам», растет, несмотря на «адресную индивидуальную работу», которую ведет в отношении них администрация. Трофимов тогда уверял, что радикалы создают экстремистские ячейки – «джамааты» и активно вербуют в них новых членов. Причину успеха проповедников «тюремного джихада» сотрудник ФСИН объяснял схожестью их культуры с уголовной: презрительное отношение к правоохранительным органам и к государству.
По всей видимости, пытками и издевательствами служба исполнения наказаний борется с так называемыми тюремными джамаатами...
Некоторые эксперты действительно отмечают, что в ряде «черных» зон воровские порядки сменили исламские каноны. При этом между приверженцами обоих укладов нередко возникает противостояние.
«У нас ссоры случались только с «блатными». Они нас хотели под себя согнуть, а мы отказывались подчиниться. С начальством как бы особо не было проблем, хотя на самом деле им конфликт был на руку. Но вообще мы молились джамаатом (совместно), ели халяль (дозволенную мусульманам пищу), но бороду отращивать не пускали. Еще им [сотрудникам ФСИН] не нравилось, когда русские принимали ислам. Их отсаживали от остальных мусульман, прессовали. Было такое, что те отказывались от религии», - рассказывает Ахмед (имя изменено), отбывавший в колонии одного из регионов центральной России наказание за разбой.
Иногда русские принимают ислам не потому, что начинают «искренне верить», а потому, что чувствуют силу за мусульманами: они держатся вместе, поддерживают и помогают друг другу, поясняет Султан. При этом в среде мусульман нет «отверженных». Такая сплоченность обычно вызывает тревогу начальства и верующих в колониях стараются держать в разных камерах в целях «профилактики экстремизма».
Если зайдет надзиратель, надо было прерывать молитву, чтобы не получить по почкам.
«Когда я сидел, мусульман жестко расселяли. Намаз можно делать только втихую в свое свободное время, а не как предписано, и то если [в момент молитвы] никто не зайдет. Если зайдет надзиратель, надо было прерывать молитву, чтобы не получить по почкам. Чуть что не понравилось, например, общаются даже просто между собой соблюдающие [мусульмане] – могли избить толпой, могли закинуть в ШИЗО. Уразу [пост] не подержишь, потому что ночью запрещено есть. Особенно сильно тогда прессовали чеченцев», - рассказывает дагестанец Саид (имя изменено), сидевший в колонии в Саратовской области.
Появление тюремных джамаатов связывают как раз с выходцами из Чечни. После второй чеченской кампании в российских тюрьмах оказались сотни чеченцев, обвиненных в участии в войне (в том числе и в первой чеченской) на стороне сепаратистов и осужденных на большие сроки. Родственники заключенных не раз просили власти посодействовать переводу сидельцев в Чечню, поскольку в колониях других регионов чеченцы подвергались издевательствам и избиениям на национальной и религиозной почве. Начальниками некоторых колоний иногда оказывались бывшие военные, сами участвовавшие в чеченской кампании на стороне федеральных сил, поэтому в тюрьме они старались «отмстили» чеченцам, создавая ужасные условия содержания.
В среде мусульман нет «отверженных». Такая сплоченность обычно вызывает тревогу начальства.
«Для ФСИН любой соблюдающий мусульманин – уже религиозный экстремист. У меня была образцовая колония, но и там использовали рычаги давления. Начинали придираться по каждой мелочи, если что-то не устраивало. Был такой случай: чеченца, который сидел за войну, начало начальство задевать по делу и без, делало режим невыносимым. Он терпел-терпел, а потом пошел «признаваться», как во время войны танк подбил. Ему-то что, срок и так огромный, а зато отстали», - вспоминает Султан. Сам Султан тоже чеченец. Он утверждает, что из-за национальности в московском СИЗО ему к разбою пытались «привесить и экстремистскую статью», требовали сознаться в участии в бандподполье. Тогда на одном из допросов Султан порезал себе горло и следователи отстали.
***
9 ноября во время посещения колонии ИК-7 в Карелии уполномоченный по правам человека в РФ Татьяна Москалькова встретилась с двумя заключенными-мусульманами, которые пожаловались, что распорядок колонии не позволяет им молиться в предписанное время.
«Я считаю, что такая проблема есть. И она заслуживает внимания. Время молитв, которые должны проводиться по Корану, и то время, которое отводится по внутреннему распорядку, не совпадает. Мне кажется, что нужно с высшим духовным сообществом обсудить вместе с ФСИН возможности найти компромисс, чтобы люди могли молиться тогда, когда по Корану им нужно это делать», – заявила Москалькова.