Египетские власти второй год удерживают в тюрьме четверых уроженцев Ингушетии, студентов каирского университета аль-Азхар. Их подозревают в экстремизме. О судьбе исчезнувшего после задержания другого ингуша ничего не известно.
14 августа 2018 года в Египте пропали пятеро студентов из Ингушетии: Рамазан Плиев, Али Дзейтов, Илез Аушев, Исмаил Чемурзиев и Хизир Дугиев. Последний учился в Саудовской Аравии, а к землякам в Каир приезжал на летние каникулы. Все ингуши, кроме Дугиева, нашлись через пять месяцев в тюрьме: правоохранители заподозрили их в экстремизме.
МИД Египта отрицает причастность властей страны к исчезновению Дугиева, заявил Кавказ.Реалиям руководитель консульского отдела посольства России в Каире Юсуп Абакаров. Официальная позиция министерства: у них нет данных, что Дугиев въезжал в страну и что он находился в Египте.
Что касается других студентов, то ни следствие, ни суд, который регулярно продлевает срок содержания под стражей на 45 суток, не делятся информацией и не предоставляют данные о расследовании, жалуются родственники задержанных. Какие именно события инкриминируют студентам – не понятно.
Жена одного из задержанных сообщила Кавказ.Реалиям, что муж иногда передает записки через сокамерников-египтян, которых навещают родственники: “Мы теперь знаем, что по делу вместе с ингушами проходят еще египтянин и его жена, сириец и еще одна россиянка родом из Киргизии. К сожалению, проверить информацию мы не можем. Документы следствие не показывает. Мы обращались во все инстанции в России, чтобы вернуть ребят домой, даже подключили к делу парламентария госдумы РФ, но пока результатов нет. Адвокат в Египте, который вроде взялся за дело, оказался бесполезен”.
Малика, мать задержанного Дзейтова, рассказала, что в течение 2019 года ее сын и товарищи по несчастью отправляли письма, но в декабре перестали. Родственники заволновались, но вскоре получили записку на арабском. В ней один из бывших сокамерников ингушей писал, что их рассадили по разным тюрьмам и камерам. Дзейтова и Чемурзиева отправили в одну тюрьму, Плиева и Аушева – в другую. Но все попали в разные камеры.
Тогда Малика и Марем Чемурзиева, мать Исмаила, сами поехали в Каир. На месте выяснилось, что на одном из заседаний суда осенью 2019 года
ингуши активно выступили в свою защиту и потребовали обоснований ареста.
“Когда мы ехали в Египет, мы заранее обратились в посольство России с просьбой встретить нас и помочь с переводчиком. Но нам ответили, что не могут содействовать, сотрудников для этого не предусмотрено. А оставшихся в Египте ингушских студентов мы не хотели подвергать риску. Хорошо, что у меня цепкая память. Ресурсы включились, открылось второе дыхание ради сына. Какие-то фразы в интернете нашла на английском и выучила, самое необходимое скачала на арабском”, - рассказывает Дзейтова. Она и Марем отправились к начальнику тюрьмы.
Собеседница продолжает: “Пришлось с ним говорить на арабском. Обратилась к нему “любимый сын”, попросила разрешить нам свидания почаще, ведь мы ехали издалека. Нам позволили посещения раз в неделю. Потом мы стали просить перевести их хотя бы в одну камеру. Мы месяц носили передачи на тридцать человек, всех заключенных двух камер. Ведь с нашими сыновьями другие узники раньше делились едой. Нам было физически тяжело и непосильно финансово. Уже и все наши родственники в Ингушетии нам деньги перевели на эти посылки”.
По словам Дзейтовой, задержанные были очень ослаблены без полноценного питания и от недостатка свежего воздуха: гулять разрешают только двадцать минут в день, а если пожаловаться, то на следующий день могут и вовсе не выпустить.
После многочисленных жалоб и просьб ее сына вместе с Чемурзиевым перевели к Плиеву и Аушеву - все четверо вновь оказались в одной камере.
Когда началась пандемия коронавируса, говорит Дзейтова, родители студентов узнали, что в тюрьме есть тяжело больной заключенный, гражданин Канады. По их сведениям, его вывезло посольство этой страны. А в целях дезинфекции помещения тюрьмы стали поливать хлоркой, разбавленной водой.
“После очередного судебного заседания мы так надеялись, что их отпустят. Наши сыновья рассказали судье, что не нарушали никаких законов и тот, с их слов, улыбнулся и сказал, да, я знаю, что вы хорошие ребята. Но уже на следующий день тюремной охране стало известно, что арест продлен еще на полтора месяца”, - сообщила Дзейтова. В настоящее время арест продлен до 13 сентября.
Марем Чемурзиева рассказала о впечатлениях после посещения сына. По ее словам, он серьезно болен: “Когда мы там находились, мой сын даже разговаривать со мной не мог. Кажется, у него нервы совсем испортились. Вставал, уходил со слезами. С другими мальчиками мне даже было легче говорить. Уже два года наши дети ни за что страдают. Если бы виноваты были… А то держат в малюсенькой камере, они света не видят. Толпой их выпускают, как баранов выводят, потом обратно в камеру. Я в болнице нахожусь, санитаркой работаю в инфекционном отделении, вся в долгах и кредитах. Чтобы в Египет поехать, у всех заняла денег. Официальной информации нет, живем слухами”.
Женщина надеется на скорое завершение следствия или же, что после двух лет после задержания, студентов депортируют в России. Однако, по ее словам, в Египте были прецеденты, когда, завершив дело по одной статье, на тех же фигурантов заводили дело по другой и люди продолжали сидеть.
Кроме того, известен случай, когда американец, имевший также и египетское гражданство, задержанный за оппозиционную акцию, умер в каирской тюрьме после семи лет заключения.
Руководитель консульского отдела посольства России в Египте Юсуп Абакаров пояснил Кавказ.Реалиям, что двухлетний срок с момента ареста весьма условен и нет гарантий, что после 14 августа что-то для студентов изменится.
Кроме того, напоминает Абакаров, в настоящее время арест официально продлен до середины сентября: “Адвокаты еще года полтора назад настаивали, что подобные дела обычно через два года завершаются, обвиняемым дают небольшой срок, который они уже отбыли под следствием, и они смогут выйти даже с этим приговором, их депортируют. Узники и их родители очень ждут этой даты. Но гарантии, конечно, нет”.
В российском МИД на обращение одного из родителей задержанных в ноябре прошлого года заявили, что министерство потребовало "скорейшего возвращения соотечественников на Родину". Других реакций ведомства не было.