Жительница Нальчика Карина Кармокова – мать двоих детей. Она жалуется в суд на нарушение родительских прав. Её оппонент – бывший супруг Мурат Ногмов – заявляет, что она уклоняется от исполнения материнских обязанностей, а дети сами предпочли жить с ним.
После развода родителей в 2017 году Дисана и Алим (сейчас им 13 и 10 лет) остались с матерью. Отец, по определённому судом порядку общения, получил право водить детей в школу и кружки и возвращать вечером домой. Вышло так, что Кармокова видела их лишь поздно вечером и рано утром.
"Когда я оказывалась свободна днем и шла за детьми, меня стала догонять полиция, вызванная их отцом. Меня прогоняли – твоё время вечером. Это был абсурд, жизнь превратилась в ужас", – рассказывает она.
В 2019-м Кармокова обратилась в суд с просьбой об изменении порядка общения: она хотела участвовать в жизни детей и в дневное время. Кроме того, она отмечала, что многочисленные внешкольные занятия мешали детям – страдала основная программа, и считала, что часть кружков нужно исключить. Ответчик возражал. Заседания тянулись год.
Суд назначил судебно-психологическую экспертизу, которую провели в декабре 2019 года специалисты Ставропольской краевой психиатрической больницы. Исследование показало, что детям не хватает общения с мамой.
Суд поделил дни недели пополам: теперь сопровождать детей в школу отец и мать должны были по очереди. Ногмов не согласился, но Верховный суд КБР и апелляционный суд оставили решение неизменным.
Конфликт между родителями обострился в прошлом году во время пандемии и самоизоляции. Занятий не было, дети два месяца жили с мамой.
Папа говорил им, что я хочу их разлучить и для этого хожу по судам
"Отец, вероятно, убедил детей, что я не даю им с ним общаться. Но если школа не работает, куда возить? А по воскресеньям я, как положено, отпускала сына и дочь к папе. Однажды сын вернулся в слезах: папа говорил им, что я хочу их разлучить и для этого хожу по судам", – говорит Кармокова. Также дети стали упрекать мать в том, что она ходит на работу.
"От мамы нужно убегать"
В июле прошлого года дети не вернулись к Кармоковой после выходных у папы.
"Мы сами так захотели, – сказала Дисана в голосовом сообщении. – Ты все равно работаешь". Кармокова уверена, что это произошло под влиянием бывшего супруга.
Она попыталась забрать детей из школы, но те отказались подходить. Дочка оказалась в хиджабе – единственная в школе. По словам Кармоковой, увлёкшийся религией отец влияет на образ жизни детей. Кроме того, его новая жена, с которой общаются дети, тоже носит хиджаб.
Кармокова вспоминает, что ожидала партнёрства и сотрудничества от отца своих детей и верила, что родители должны внушать детям уважение друг к другу.
"В итоге папа им сказал, что от мамы нужно убегать. А раньше оба ребенка спешили наперегонки, кто первый меня обнимет", – рассуждает Кармокова.
Нальчанка обратилась к приставам, но ей посоветовали снова подавать в суд.
"Они не могут пойти против папы"
Кармокова подала иск о препятствовании отца встречам с ней и инициировала новую экспертизу. Сначала Ногмов возражал против исследования, но, когда суд согласился с доводами заявительницы, настоял на вызове эксперта частной фирмы из Ростова-на-Дону.
В мае этого года в Нальчик приехал сотрудник ростовской АНО "Судебно-экспертный центр". Целью экспертизы было выявить, почему дети резко изменили отношение к маме.
"В результате вторая экспертиза опровергла выводы первой, той, что подтвердила у меня хороший контакт с детьми", – говорит Кармокова. Она утверждает, что ответчик сумел повлиять на результаты исследования. По ее словам, его проводил только один эксперт, хотя это комплексная процедура.
Дочь сказала, что видеться с мамой хочет как можно реже, поскольку "ей давался шанс много раз"
Дисана и Алим в суде заявили, что жить им комфортнее с отцом, чем с матерью, взаимопонимание с ней отсутствует. Дисана сказала, что видеться с мамой хочет как можно реже, поскольку "ей давался шанс много раз", а Алим – что мама постоянно ругается.
Суд отменил обязанность Ногмова платить алименты. Также Кармокова отмечает, что после переселения детей к отцу они перестали посещать кружки.
"Теперь у нас не было никакого времени вместе. Я приходила в школу, встречала их на входе, приносила угощение. Во время одной из встреч сын сказал, что тоже любит меня. Я поняла, что они не могут пойти против папы", – сокрушается Карина.
Она много раз звонила бывшему мужу, хотела найти мирное решение, но он не отвечал.
"Называют семью матери по фамилии"
Первые эксперты из Ставрополя в 2019 году утверждали, что Дисана привязана к матери немного больше, чем к отцу, и у нее проявляется эмоционально-положительно окрашенная идентификация себя с образом мамы. У Алима выявлена высокая степень положительной эмоциональной привязанности к матери и сестре. К отцу – положительная эмоциональная привязанность. Алим хочет жить вместе с мамой и сестрой, а к папе ездить в гости.
Специалисты порекомендовали урегулировать конфликт и прекратить противостояние бывших супругов.
"Для предотвращения либо для минимизации возможных проявлений конфликта лояльности, когда ребёнок выбирает одного из родителей для того, чтобы можно было жить без конфликтов и их психологических последствий, психологи настоятельно рекомендуют принять меры, чтобы ребёнок не являлся полем разрядки конфликтов между родителями", – говорилось в выводах.
Ответственность за распад семьи возложил на бывшую жену, заявив, что ее позиционирование как матери было нулевым
Вторая экспертиза совсем иная. Мурат Ногмов, согласно данным ростовских психологов, в ходе исследования подробно перечислял разногласия с бывшей женой. Развод объяснял религиозными противоречиями и отношением к детям, а ответственность за распад семьи возложил на бывшую жену, заявив, что ее позиционирование как матери было нулевым.
Эксперты отмечают, что Алим, как и его отец, негативно относится к работе Кармоковой. Семью мамы в беседе дети называли по фамилии.
Эксперты предположили, что привязанность к матери у мальчика сильнее, чем у девочки, но при этом он боится это показать – возможно, не хочет расстроить папу, поэтому так явно отстраняется от неё.
"Можно предположить, что следствием идентификации Алима Ногмова с отцом у мальчика было формирование негативного образа матери при наличии привязанности к ней", – пишет эксперт.
В целом он пришёл к выводу, что мать не прислушивается к потребностям детей и не принимает их такими, какие они есть.
"Ввиду конфликта взрослых и привязанности детей к отцу и его новой жене резкий отрыв детей от отца может их травмировать и нанести психологический вред", – сказано в исследовании.
"Не хотят к психологу..."
В июне специалисты Минобразования КБР отчитались в аппарате уполномоченного по правам ребёнка республики о том, как прошла попытка наладить контакт Кармоковой с детьми. Сотрудники ведомства составили для них индивидуальную программу совместного социально-психологического тренинга.
"Однако занятия не состоялись, потому что отец детей не проявил готовности участвовать, сказал, что не хочет подвергать их стрессу и давить, а они не хотят видеть Карину", – поясняет специалист министерства образования.
Кармокова рассказала, что после этого уполномоченная по правам ребенка развела руками: больше у неё ресурсов нет.
"Ему просто подарили детей", – говорит Кармокова.
Сам Мурат Ногмов отказался давать комментарий для публикации о конфликте и опеке над детьми. Он лишь заявил, что дети сами решают за себя, а их мать, его бывшая супруга, не предпринимает никаких попыток видеться и общаться с ними.
Такое поведение отца можно интерпретировать как отсутствие желания дипломатично договориться, считает юрист Екатерина Корнева.
Никто и с места не сдвинется, пока чиновник из центра не напишет гневное письмо с указанием отработать и устранить все нарушения
"В связи с этим матери предстоит очень долгое хождение по мукам – месяцами она должна выстраивать стратегию с грамотным юристом, специализирующимся в семейном праве. И если есть решение суда в пользу матери и его не исполняют – писать жалобы и заявления в вышестоящие уполномоченные органы, ведь в регионах зачастую я вижу следующую ситуацию: никто и с места не сдвинется, пока чиновник из центра не напишет гневное письмо с указанием отработать и устранить все нарушения", – констатирует эксперт.
В традиционном обществе черкесов и балкарцев дети всегда оставались в роде отца, объясняет историк и этнограф, кандидат исторических наук Заурбек Кожев.
"Женщину после смерти мужа могли выдать замуж за его брата – это так называемый левират. Этот доисламский обычай был широко распространён на Северном Кавказе у тех же вайнахов. Позже шариатское семейное право с ним боролось. Развод был случаем экстраординарным, но в этом случае дети железно оставались в роду отца. С ослаблением механизмов левирата как соцзащиты уже в советское время женщины в случае утраты кормильца уезжали к своим родителям с детьми. Но это уже девиация", – рассказывает Кожев.
По его словам, перелом произошёл в 40–50-е годы, и с тех пор мать получила преимущество по праву опеки.
Тем не менее в 2018 году еще один житель Нальчика, Рашид Хасанов, похитил у бывшей супруги двоих детей, находящихся на ее попечении после развода, и вывез их в Турцию, а затем – в Одессу. Сейчас их мать, Камила Зукаева не знает, где ее дети. По ее словам, разводу предшествовало физическое насилие со стороны супруга, а после, утверждает она, Хасанов требовал, чтобы она переписала на него нажитое в браке имущество. В случае отказа он угрожал отобрать у нее детей. Зукаева выполнила его условия, но детей он всё равно увёз.
В другой ситуации, произошедшей в Чегемском районе республики, отец забрал сына у матери, обвинив бывшую жену в избиениях ребенка. Следствие между тем обвиняет в халатности органы опеки.
