Эту статью можно прочитать и на чеченском языке

Двадцать лет назад, 22 июня 2004 года, отряды чеченского полевого командира Шамиля Басаева напали на два ингушских города – Назрань и Карабулак. Эти события предшествовали другой террористической атаке – захвату школы в Беслане, его спустя два месяца совершила та же группировка. Последовавшие за нападением на Ингушетию контртеррористические операции только ухудшили ситуацию в республике, спровоцировав сопротивление и радикализацию, говорят опрошенные редакцией Кавказ.Реалии эксперты.

В ночь на 22 июня 2004 года несколько сотен боевиков под руководством Басаева заехали на территорию Ингушетии. Вооруженные группы одновременно атаковали здание МВД, районное УВД и базу 137-го погранотряда в Назрани. Бои шли в Карабулаке, где боевики напали на ОВД, склады МВД, базы ОМОНа и ГУВД, а также в станицах Слепцовская и Орджоникидзевская. Выставив блокпосты на федеральной трассе "Кавказ", заблокировав воинские части, административные здания и силовые структуры, отряды Басаева всю ночь удерживали контроль над центральной, самой густонаселенной частью республики.

В течение короткого времени боевикам удалось деморализовать правоохранительные и силовые структуры, расправившись с руководящими сотрудниками высшего командного звена, вспоминал журналист Магомед Ториев, находившийся в момент нападения в Назрани. По его словам, все дороги и транспортные развязки контролировали боевики, которые милиционеров расстреливали на месте. В городе оставалось лишь несколько точек, где силовикам удавалось держать оборону.

Точное число нападавших официально так и не было названо. Заявлялось, что группировка насчитывала несколько сотен человек, среди которых были как чеченцы, так и ингуши. Различные СМИ указывали цифры от 200 до 300 человек. Сам же Басаев заявлял, что в "ингушской операции" было задействовано свыше 570 "моджахедов". На том же видео он утверждал, что им удалось захватить арсенал оружия, включая автоматы, миллион патронов и большое количество экипировки.

Как писала "Новая газета", цифры потерь оружия и боеприпасов в Ингушетии совпадают с названными Басаевым. В сентябре 2004 года заместитель генерального прокурора Владимир Колесников подтвердил, что похищенное со склада МВД по Ингушетии оружие было использовано при захвате школы в Беслане.

Бои в Ингушетии продолжались несколько часов. Рано утром боевики организованно покинули республику, увозя на автомобилях захваченное оружие. К тому времени, когда переведенные из Северной Осетии войска Минобороны вошли в регион, там практически не осталось нападавших.

По сообщению ингушских властей, тогда погибло 98 человек, 104 получили ранения. Большинство из них – сотрудники силовых и правоохранительных органов республики. По данным правозащитного центра "Мемориал", одной из целей боевиков было уничтожение как можно большего числа сотрудников силовых ведомств – ФСБ, прокуратуры, управления по борьбе с организованной преступностью, ОМОН, оперативного и следственного аппарата МВД.

Нападение группировки Басаева на Назрань стало следствием усиливающихся репрессий МВД против сторонников независимости Чечни, утверждает председатель базирующегося в Европе ичкерийского движения "Единство" Джамбулат Сулейманов. Эти события он называет "осознанным решением чеченского военно-политического руководства".

Жертвами нападения стали 24 ингушских милиционера, 15 командированных из других регионов сотрудников МВД и 12 служащих республиканского УФСБ. Среди убитых были и высокопоставленные силовики – прокуроры Назрани и Назрановского района Мухарбек Бузуртанов и Билан Озиев, исполняющий обязанности министра внутренних дел республики Абукар Костоев и его заместитель Зяудин Котиев.

Среди мирного населения жертвами стали по меньшей мере 44 человека. Боевики расстреливали любых государственных служащих, у которых находили какое-либо служебное удостоверение, указывается в докладе Human Rights Watch. Среди погибших – глава республиканской почты, чиновники министерств транспорта и сельского хозяйства.

Нападение отряда Басаева показало полную беспомощность федеральных структур, которые не смогли быстро отреагировать: помощь ингушской милиции в противостоянии боевикам не оказали ни армия, ни внутренние войска. Только через 48 часов, когда все участники вооруженного нападения покинули территорию региона, в республике начались операции по поиску боевиков или как это назвали официально: контртеррористические мероприятия.

"Контртеррористические мероприятия"

Первым шагом федеральных силовиков стали спецоперации в местах проживания вынужденных переселенцев из Чечни. При грубых нарушениях были задержаны более 70 человек. С помощью правозащитников почти все они были освобождены. Однако механизм тактики контртеррора был запущен – появились списки "пособников боевиков", в которых значились сотни фамилий местных жителей.

Сотрудники силовых структур без соблюдения процессуальных норм, зачастую не представляясь и не предъявляя каких-либо оснований, забирали людей якобы по подозрению в связях с боевиками, говорит правозащитник Александр Черкасов: "20 июля в селе Галашки, в дом на улице Партизанская ворвались силовики. Схватив хозяина дома, вытащили его во двор и расстреляли. После чего офицер ФСБ зачитал бумагу с разрешением на обыск в доме Хучбаровых. Хозяйка заголосила: "Мы Арабхановы, это другой адрес!"

Руслан Хучбаров, проживавший в другом доме по той же улице, сумел уйти. 1 сентября 2004 года он возглавил нападение террористов на школу в Беслане.

В течение лета 2004 года в правозащитный центр "Мемориал" обратились десятки родственников жителей региона, ставшие жертвами произвола сотрудников силовых структур. В докладе "Конвейер насилия. Нарушения прав человека в ходе проведения контртеррористических операций в Республике Ингушетия" задокументировано похищение силовиками 75 человек. Из них 23 пропали без вести, один найден мертвым. Многие подверглись пыткам и принуждениям сознаться в пособничестве боевикам или дать изобличающие показания на других жителей Ингушетии.

Методы, применяемые силовиками после нападения группы Басаева на Назрань и Карабулак, только "подлили масла в огонь" и помогли пополнить ряды подполья и партизанских отрядов мстителей, убежден журналист и правозащитник Станислав Дмитриевский: "Брутальные действия силовиков – беспорядочные задержания, пытки, исчезновения людей, несправедливые приговоры – послужили толчком к возникновению ингушского подполья и республика перестала быть "мирным оплотом" российских властей на Кавказе".

"В Ингушетии, которая до этого была мирная и спокойная – такой надежный тыл для федеральных сил, – зрело недовольство. В республике стало формироваться вооруженное подполье. Все это было вызвано той самой "тактикой контртеррора", которую использовали федеральные силовики", – отмечает правозащитник Александр Черкасов.

Нападение на Ингушетию стало отправной точкой возникновения вооруженного противостояния в республике, объясняет Джамбулат Сулейманов. По его словам, Басаев неоднократно выступал с критикой в адрес ингушских и других кавказских добровольцев в Чечне, призывая их начать "джихад" против силовиков в своих республиках. Но именно репрессии в отношении ингушского населения, последовавшие после нападения на Нальчик, стали толчком к возникновению подполья.

"Басаев не смог бы подтолкнуть кавказских добровольцев на начало военных действий в собственных республиках, если бы ему не "помогли" силовые структуры, устроившие в республике свой собственный террор", – убежден Сулейманов.

Дело двенадцати

Самым громким итогом проведенных спецопераций стал судебный процесс, который в Ингушетии сразу же назвали "делом двенадцати". На скамье подсудимых было 12 человек, из них 11 жителей Ингушетии и уроженец Чеченской республики. Самому младшему было 24 года, самому старшему – на десять лет больше. Процесс над ними длился три года. Все это время правозащитные и общественные организации пытались привлечь внимание к тем нарушениям, которые допускались как на стадии следствия, так и в ходе судебного разбирательства. Правозащитники заявляли о пытках, применяемых ко всем обвиняемым.

Доказательная база обвинения строилась сугубо на признательных показаниях самих обвиняемых, которые противоречат друг другу, отмечал один из адвокатов подсудимых Батыр Ахильгов. Кроме самого факта нападения боевиков, следствие так и не сумело ничего доказать.

В феврале 2011 года Ставропольский краевой суд вынес приговор по этому делу. Один из обвиняемых получил пожизненный приговор, остальные 11 – от 10 до 25 лет в колонии строгого режима.

"Дело двенадцати" – не единственный судебный процесс, прошедший по следам рейда Басаева в Ингушетию. В 2005–2006 годах Верховный суд Ингушетии вынес приговоры более 30 жителям республики по обвинению в участии в незаконном вооруженном формировании. По данным Следственного комитета на 2011 год, из 300 предполагаемых нападавших на Назрань задержаны порядка 60 человек, 48 убиты, 50 объявлены в розыск.

"Люди – отнюдь не те, кто создал вооруженную группировку, руководил ею и организовывал нападение – были задержаны и осуждены по показаниям, полученными под пытками. Все это не способствовало ослаблению подполья, наоборот – помогало притоку новых мстителей. Итогом стало образование настолько сильного подпольного движения, после чего именно Ингушетия превратилась в самую горячую точку Северного Кавказа", – заключает правозащитник Александр Черкасов.

• В отчете МВД по Чеченской республике за 2022 год сообщается о выявлении 104 преступлений террористического характера, а также о "ликвидации" террористической ячейки и убийстве двух предполагаемых боевиков. Схожие цифры приводились в отчете силового ведомства и за 2021 год. Как и почему, несмотря на неоднократные заявления главы республики Рамзана Кадырова о полном устранении подполья и какой бы то ни было террористической деятельности, в отчетах чеченского МВД ежегодно возникают "успешно ликвидированные" боевики, разбирался сайт Кавказ.Реалии.
• С конца марта прошлого года в Малгобекском районе Ингушетии разыскивали участников вооруженной группы, которые совершили несколько нападений на полицейских. Позднее власти республики отчитались об убийстве четырех подозреваемых. В начале марта этого года спецслужбы провели "контртеррористическую операцию" (КТО) в Карабулаке и убили шесть человек. Трое из них якобы разыскивались по подозрению в совершении упомянутой выше серии нападений на полицейских.
• Адвокаты и правозащитники в России отмечают, что часто те, кого правоохранительные органы выдают за боевиков, на судах заявляют, что во время предварительного следствия давали показания под пытками.